Общее коллизионное начало, которое определяет фактическую сферу действия<span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">законов</span>, регулирующих частноправовые отношения в области интеллектуальной собственности в пространстве, формируется посредством выявления того коллизионного фактора, который с учетом значимых, абстрактно-генерализованных, презюмируемых, типичных коллизионных интересов (эмпирически локализуемых потребностей лиц, затронутых правом) и ценностей отражает <span style="text-decoration: underline;">наиболее тесную</span> связь отношений интеллектуальных прав c государством. Кроме того, привязка коллизионной нормы должна обеспечивать решение общей задачи коллизионного регулирования частных отношений, осложненных иностранным элементом, по формированию эффективного <span style="text-decoration: underline;">и справедливого</span> статута правоотношений. Об эффективности <span style="text-decoration: underline;">и</span><span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">справедливости</span> статута отношений свидетельствует, в частности, то, что коллизионная норма обеспечивает предвидимость применимого права, правовую определенность, гибкость, функциональность коллизионного регулирования, внешнюю и внутреннюю гармонию решений, создает препятствия для обхода<span style="text-decoration: underline;"> закона</span> и forum shopping, а применяемое на её основании право обеспечивает высокий уровень действительности, осуществимости и непрерывности частноправовых отношений, стабильность гражданского оборота, эффективную <span style="text-decoration: underline;">реализацию и</span> защиту субъективных прав с учетом оправданных ожиданий конкретных и потенциальных участников таких отношений и общества в условиях международного общения.

<span style="text-decoration: underline;">Как было показано в предыдущей публикации</span>¹<span style="text-decoration: underline;">, </span><span style="text-decoration: underline;">проприетарный аспект исключительных прав является одним из наиболее значимых </span><span style="text-decoration: underline;">нормообразующих</span><span style="text-decoration: underline;"> факторов в сфере коллизионного регулирования отношений интеллектуальных прав. </span><span style="text-decoration: underline;">Д</span><span style="text-decoration: underline;">уализм исключительного права, выражающийся в неразрывном единстве экономической функции и </span><span style="text-decoration: underline;">юридического содержания исключительного права, и первичность экономической функции исключительного права по отношению к его юридическому содержанию, играют определяющую роль при оценке значимых коллизионных интересов и взвешивании коллизионных ценностей применительно к отношениям интеллектуальных прав. </span>

<span style="text-decoration: underline;">В </span><span style="text-decoration: underline;">данной </span><span style="text-decoration: underline;">статье</span><span style="text-decoration: underline;"> в продолжение серии публикаций, посвященных теоретической основе </span><span style="text-decoration: underline;">коллизионного</span><span style="text-decoration: underline;"> регулирования в сфере интеллектуальной собственности, анализируются значимые коллизионные</span><span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">интересы конкретных и потенциальных участников отношений интеллектуальных прав и государства в целях установления права того государства, с которым исследуемый вид </span><span style="text-decoration: underline;">отношений наиболее тесно</span><span style="text-decoration: underline;"> связан. </span><span style="text-decoration: underline;">С </span><span style="text-decoration: underline;">учетом </span><span style="text-decoration: underline;">направленности значимых коллизионных интересов, а также преимуществ и недостатков территориал</span><span style="text-decoration: underline;">ьного и универсального подходов</span><span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">автором предложено</span><span style="text-decoration: underline;"> решение для формирования общей коллизионной </span><span style="text-decoration: underline;">нормы российского законодательства</span><span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">о праве, подлежащем применению к отношениям интеллектуальным прав.</span>

<em>Значимые коллизионные интересы и их направленность</em>

<span style="text-decoration: underline;">РИД, как и само исключительное право, нематериален и не имеет фактического места нахождения в пространстве. Невозможно извлечь выгоду от фактического владения РИД, а место нахождения исключительного права невозможно привязать к месту нахождения его объекта. В силу нематериальности РИД и территориальности исключительных прав имущественный интерес правообладателя субъективного исключительного права, направленный на извлечение выгоды, может быть удовлетворен </span><span style="text-decoration: underline;">только </span><span style="text-decoration: underline;">посредством реализации экономической функции исключительного права в пределах рынка того государства или нескольких государств, на который «исключительность» права оказывает экономическое воздействие, </span><span style="text-decoration: underline;">на котором она создает для правообладателя благоприятные условия для извлечения экономической выгоды от «монополии» на использование РИД. Как писал А. </span><span style="text-decoration: underline;">Тролллер</span><span style="text-decoration: underline;">, одно из проявлений </span><span style="text-decoration: underline;">тесной </span><span style="text-decoration: underline;">связи </span><span style="text-decoration: underline;"><em>исключительных прав</em></span><span style="text-decoration: underline;"> с применимым правом выражается в том, что нематериальная ценность сама не является предметом противоречивых желаний, поскольку только её физически реализованная форма выступает как источник дохода; следовательно, от физического предмета мы приходим к его экономической функции как исходному пункту привязки</span>²<span style="text-decoration: underline;">. </span>

<span style="text-decoration: underline;">Конкретные участники отношений</span> интеллектуальных прав, в первую очередь создатели РИД и правообладатели исключительных прав, чьи коллизионные интересы имеют главное значение при формировании привязки общей коллизионной нормы о праве, применимом к отношениям интеллектуальных прав, заинтересованы в применении того права, которому они доверяют, в котором они «окультурены». Их коллизионный интерес мог бы быть удовлетворен за счет заключения соглашения о выборе права, однако законодатель традиционно ограничивает автономию воли сторон на выбор права, применимого к отношениям статичных отношений собственности (вещных прав, исключительных прав и т.д.), которые имеют высокую публичную составляющую, являются системообразующим элементом <span style="text-decoration: underline;">экономической системы</span>, влияют на конкурентную среду на национальном и международном рынках, затрагивают гарантируемые фундаментальные права человека и интересы неограниченного круга лиц, обязанных по отношению к создателю РИД и правообладателю исключительного права.

В отсутствие соглашения о выборе права доверие конкретных участников отношений вызывает, как правило, право того государства, <span style="text-decoration: underline;">которое является их личным законом.</span><span style="text-decoration: underline;"> </span>Безусловно, отношения интеллектуальных прав в определенной степени связаны с личным законом автора и правообладателя³. Однако <span style="text-decoration: underline;">к</span><span style="text-decoration: underline;">онкретные участники отношений </span>исключительных прав, для реализации правомочий которых, как правило, не требуется содействие или участие других лиц, заинтересованы прежде всего в применении права того государства, которое: 1) оправдает их ожидания при осуществлении их воли в отношении субъективного исключительного права как формы собственности и РИД как объекта собственности; 2) обеспечит эффективную реализацию экономической функции исключительного права, её защиту и восстановление; 3) создаст необходимые условия для удовлетворения имущественных потребностей создателя и правообладателя РИД посредством присвоения экономической ценности РИД, извлечения его полезных свойств и получения выгоды от господства над ним в пределах рынка, территориальные границы которого корреспондируют с территориальной сферой фактического действия субъективного исключительного права, обеспечит непрерывность и действительность отношений исключительных прав.

Из вышеизложенного следует, что коллизионные интересы конкретных участников отношений интеллектуальных прав не зависят от их личного закона⁴, а направлены на применение права страны, в отношении которой испрашивается защита. Таким образом, начало верховенства над субъектом играет второстепенную роль при формировании коллизионного регулирования отношений интеллектуальных прав.

Круг потенциальных участников отношений интеллектуальных прав широк и охватывает прежде всего бенефициаров свободной конкуренции на национальном (региональном) рынке, территориальная сфера которого корреспондирует с территориальной сферой фактического действия субъективного исключительного права, а именно, потребителей товаров и услуг, реализуемых на национальном (региональном) рынке, и хозяйствующих субъектов, осуществляющих на этом рынке деятельность. Отношения собственности и конкуренция составляют сущностную основу рыночных отношений, а исключительные права как разновидность отношений собственности оказывают прямое воздействие на функциональность национального (регионального) рынка.

<span style="text-decoration: underline;">К</span><span style="text-decoration: underline;">оллизионные интересы потенциальных участников</span> отношений исключительных прав прежде всего направлены на применение права того государства, которое: 1) удовлетворит их интерес быть информированными об имущественном режиме исключительного права, включая информацию о пределах свободного использования РИД, основаниях и порядке выдачи принудительных лицензий, условиях исчерпания исключительных прав, иных ограничениях исключительных прав и свободной конкуренции, для руководства в вопросах использования РИД и избежания нарушений исключительного права и привлечения к ответственности за такое нарушение, которая нередко применяется на безвиновной основе; 2)ºоправдает их ожидания относительно пределов дозволенного и должного поведения, вытекающих из имущественного режима субъективного исключительного права⁵; 3) обеспечит стабильность гражданского оборота, непрерывность и эффективн<span style="text-decoration: underline;">ую реализацию</span> универсальных предшествующих и последующих частноправовых отношений, неразрывно связанных с отношениями интеллектуальных прав, включая договорные гражданско-правовые и трудовые отношения по созданию РИД, а также частноправовые отношения по распоряжению исключительным правом (в т.ч. в рамках наследственных, имущественных семейных отношений, объектом которых являются исключительные права); 4) обеспечит согласованность отношений интеллектуальных прав с внедоговорными обязательственными отношениями, возникающими вследствие нарушения исключительного права.

Коллизионные интересы потенциальных участников отношений интеллектуальных прав так же, как и коллизионные интересы конкретных участников отношений интеллектуальных прав не зависят от их личного закона и направлены на применение права страны, в отношении которой испрашивается защита.

Коллизионные интересы <span style="text-decoration: underline;">государства направлены на</span> применение на своей территории своего права интеллектуальной собственности, чтобы по своему усмотрению, исходя из своих политических целей и задач: 1)ºосуществлять на своей территории контроль за интеллектуальной собственностью, её использованием, обеспечивая с помощью мер государственного принуждения эффективную реализацию исключительного права, его защиту и восстановление; 2) поддерживать на своем национальном рынке свободную конкуренцию с помощью стимулирующих и запретительных мер, ограничивать свободную конкуренцию посредством предоставления «монополии» на использование РИД, вытекающей из национального исключительного права, действующего в пределах территории данного государства. Кроме того, государство заинтересовано в применении своего права интеллектуальной собственности, чтобы обеспечить информированность неограниченного круга обязанных и заинтересованных лиц о действующем на его территории имущественном режиме интеллектуальной собственности и ограничениях свободной конкуренции и, как следствие - стабильность гражданского оборота, правовую определенность, эффективное функционирование правовой системы и свободного рынка, исполнимость судебных решений по спорам о защите национальных интеллектуальных прав.

Как следует из вышеизложенного, значимые, типизированные, абстрактно-генерализованные коллизионные интересы конкретных и потенциальных участников отношений интеллектуальных прав, общества и государства пересекаются преимущественно на территории государства, где имеет место реализация экономической функции субъективного исключительного права, где исключительное право (нематериальная ценность, в отношении которой предъявлены требования) может быть восстановлено должным образом или принудительно осуществлено⁶. Данные обстоятельства снижают значимость начала верховенства над субъектом при формировании коллизионной нормы о праве, подлежащем применению к интеллектуальным правам. Общая коллизионная норма о праве, подлежащем применению к отношениям интеллектуальных прав, больше тяготеет к началу верховенства над территорией.

В силу территориальности исключительное право не обладает какой-либо экономической ценностью на «чужой» территории, «чужом» рынке. У государства отсутствуют основания и мотивы для расширения сферы действия своего права на иностранные интеллектуальные права. Вышеизложенное свидетельствует о <span style="text-decoration: underline;">наиболее</span> тесной связи отношений исключительных прав и отношений интеллектуальных прав в целом с правом страны, в отношении которого испрашивается защита.

Однако «нематериальная<span style="text-decoration: underline;">»</span> природа РИД, их повсеместность, декларирование lex protectionis как универсально признанного колллизионного принципа в сфере интеллектуальной собственности, а также материальная территориальность и независимость интеллектуальных прав, предоставляемый иностранным авторам и правообладателям национальный режим не приводят автоматически к императивному применению коллизионной привязки lex protectionis ко всем вопросам частноправовых отношений в сфере интеллектуальной собственности, особенно в отношении нерегистрируемых РИД⁷. Бесспорная императивность применения коллизионной привязки может следовать только из самой коллизионной нормы. Как верно отмечает Г. Динвуди, ряд правил международного частного права отражают территориальный принцип без какой-либо поддержки; специалисты в области коллизионного регулирования давно знают, что территориальность не ограничивает эффективное развитие международного частного права; в действительности, принцип территориальности принуждает к международному частному праву интеллектуальной собственности⁸.

Определенные обстоятельства могут свидетельствовать в пользу подчинения отдельных частных вопросов отношений интеллектуальных прав праву страны иной, чем право страны, в отношении которой испрашивается защита. Особого внимания универсальный подход заслуживает при разрешении вопроса о праве, применимом к установлению первоначального правообладателя на РИД, созданный по договору, о праве, применимом к отношениям совместного обладания исключительным правом, и о праве, применимом к отношениям между работником и работодателем, возникающим по поводу РИД, созданного работником.

<em>Lex loci </em><em>protectionis</em><em> v lex </em><em>originis</em>

Территориальный подход к коллизионному регулированию отношений интеллектуальных прав, основанный на применении коллизионного принципа lex loci protectionis, сохранят преобладающее значение в международном частном праве. В российском праве данный принцип отражен в п. 35 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 г. № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации»⁹ и в отдельных нормах международных договоров Российской Федерации. На основе территориального подхода сформулированы национальные коллизионные нормы законодательства Австрии, Албании, Армении, Беларуси, Бельгии, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, <span style="text-decoration: underline;">Королевства Испания</span>, Италии, Казахстана, <span style="text-decoration: underline;">Кыргызстана</span>, <span style="text-decoration: underline;">КНР</span>, Литвы, Молдовы, Польши, Румынии, Таджикистана, Турции, Узбекистана, Украины, Черногории, Швейцарии, Чехии, Эстонии, Южной Кореи, общие коллизионные нормы о праве, подлежащем применению к отношениям интеллектуальных прав АЛИ-принципов¹⁰, КЛИП-принципов¹¹, Корейско-японских принципов¹², ТРАНСПАРЕНСИ-принципов¹³, Киотских принципов¹⁴, Модельного закона об интеллектуальной собственности¹⁵.

Применение территориального подхода обосновывается нередко тем, что lex protectionis является общепризнанным принципом коллизионного регулирования в сфере интеллектуальной собственности, наилучшим образом обслуживает дух и цели <span style="text-decoration: underline;">фундаментальных</span> принципов территориальности интеллектуальных прав и национального режима¹⁶. В п/п.º26 преамбулы Регламента Рим-II lex loci protectionis обозначен как универсально признанный принцип в целях коллизионного регулирования в сфере интеллектуальной собственности (“the universally acknowledged principle of the lex loci protectionis”). Однако иностранные юристы неоднократно критиковали данное положение, подчеркивая, что lex loci protectionis не является императивным коллизионным правилом в сфере интеллектуальной собственности.

Сторонники территориального подхода к коллизионному регулированию отношений интеллектуальных прав ссылаются на то, что коллизионный принцип lex protectionis закреплен в международных договорах и в силу этого должен рассматриваться как императивное правило, а также на коллизионный характер норм международных договоров о предоставлении национального режима. <span style="text-decoration: underline;">Особенно сильную </span><span style="text-decoration: underline;">п</span>оддержку данная позиция <span style="text-decoration: underline;">получила</span> в сфере коллизионного регулирования объектов авторского права и смежных с ними прав, что обусловлено давней дискуссией о правовом характере нормы ст. 5(2) Бернской конвенции. Однако, как верно подчеркивает Й. Дрексль, вопрос о том, предполагает или предусматривает международный договор применение lex loci protectionis, остаётся дискуссионным¹⁷. На взгляд автора, квалификация нормы о предоставлении национального режима как коллизионной противоречит её природе и целям как инструмента международного публичного права.

Одним из распространенных аргументов в поддержку тесной связи отношений интеллектуальных прав на регистрируемые (депонируемые) РИД с правом страны, в отношении которой испрашивается защита, является то, что исключительное право на такой РИД возникает из акта государственной регистрации (депонирования), который имеет юридическую силу только на территории соответствующего государства и не может быть признан за рубежом¹⁸, а требование государственной регистрации (депонирования) как основание возникновения субъективного исключительного права выражает особый публично-правовой интерес регистрирующего государства и подтверждает публично-правовую природу отношений интеллектуальных прав на регистрируемые РИД. Однако, по мнению автора, регистрируемость (депонируемость) РИД может рассматриваться только как дополнительный, а не основной и единственный аргумент в пользу применения права страны, в отношении которой испрашивается защита. Кроме того, регистрируемость (депонируемость) РИД не оправдывает императивность применения права страны, в отношении которой испрашивается защита, к отношениям интеллектуальных прав на регистрируемые (депонируемые) РИД.

Государственная регистрация, как справедливо отметил Конституционный Суд РФ, не затрагивает <span style="text-decoration: underline;">самого</span> содержания гражданского права и не ограничивает свободу договоров, юридическое равенство, автономию воли и имущественную самостоятельность сторон <em>(Определение Конституционного Суда РФ от </em><em>0</em><em>5.07.2001 г. </em><em>№</em><em> 154-О); </em>правовая природа отношений зависит от специфики правоотношений, состава участвующих в споре лиц, природы объекта имущественного правоотношения (п. 4 Постановления Конституционного Суда от 26.05.2011 г. № 10-П). <span style="text-decoration: underline;">Несмотря на то что упомянутые судебные акты приняты по спорам в отношении недвижимого имущества, позиции Конституционного Суда РФ о соотношении государственной регистрации и правовой природы отношений в полной мере применимы и к отношениям, связанным с интеллектуальными правами на регистрируемые (депонируемые) РИД. </span>С учетом изложенного автор считает, что требование совершения юридико-технических действий (регистрации, депонирования) как предпосылка возникновения исключительного права на регистрируемые (депонируемые) РИД не имеет абсолютного (императивного) значения при установлении тесной связи отношений интеллектуальных прав на регистрируемый (депонируемый) РИД с применимым правом. Однако оно свидетельствует о повышенной публичной составляющей частноправовых отношений интеллектуальных прав на регистрируемые (депонируемые) РИД и особом интересе государства к контролю за такими исключительными правами, что надлежит учитывать и оценивать в качестве дополнительного аргумента в совокупности с другими<span style="text-decoration: underline;">, более значимыми </span>основными факторами при выявлении<span style="text-decoration: underline;"> </span><span style="text-decoration: underline;">наиболее тесной</span> связи отношений интеллектуальных прав с применимым правом.

Государственная регистрация (депонирование) РИД не меняет его частноправовую природу как объекта гражданского права и гражданско-правовой характер отношений интеллектуальных прав, а также обязательственных отношений, возникающих по поводу распоряжения исключительным правом на регистрируемый (депонируемый) РИД или вследствие нарушения интеллектуальных прав на такой РИД, не затрагивает юридическое равенство участников таких отношений, автономию их воли, имущественную самостоятельность. Прежде всего юридико-технические действия по регистрации и депонированию РИД являются следствием проявления воли правообладателя в отношении потенциального места использования РИД (места реализации экономической функции исключительного права на РИД). Подавая заявку на регистрацию (депонирование), правообладатель осуществляет своё субъективное частное интеллектуальное право, так же как и перв<span style="text-decoration: underline;">о</span>е опубликование произведения и исполнение объекта смежных прав являются результатом осуществления правообладателем принадлежащего ему субъективного частного права и выражают его волю в отношении места использования РИД<em>.</em><em> </em>С учетом изложенного регистрируемость (депонируемость) РИД не исключает локализацию отношений интеллектуальных прав на такие РИД или частных вопросов таких отношений в государстве ином, чем государство, в котором РИД зарегистрирован<span style="text-decoration: underline;">.</span>

<strong>Универсальный подход</strong> к коллизионному регулированию в сфере интеллектуальной собственности нашел отражение в законодательстве Австрии, Албании, Бельгии, Болгарии, Греции, Молдавии, Португалии, Румынии, Турции, Хорватии, Черногории, проекте закона Сербии о международном частном праве, а также в негосударственных регуляторах – АЛИ-принципах, Корейско-японских принципах, Киотских ИЛА-принципах. Коллизионные нормы, содержащиеся в национальном законодательстве вышеназванных государств и основанные на универсальном подходе, имеют разные объемы и привязки. Большинство общих коллизионных норм, основанных на универсальном подходе, предназначены для определения права, применимого к отношениям интеллектуальных прав на нерегистрируемые РИД или объекты авторского и смежных с ними прав¹⁹. Однако норма ГК Португалии подчиняет отношения интеллектуальных прав на объекты промышленной собственности праву<span style="text-decoration: underline;"> </span>страны создания объекта промышленной собственности (ст. 48 (2) ГК Португалии). На основе универсального подхода также формируются коллизионные нормы о праве, применимом к отдельным частным вопросам отношений интеллектуальных прав, как, например, норма п. 3 ст. 1256 ГК РФ о праве, применимом для установления автора произведения, охраняемого на территории Российской Федерации на основании международного договора, и первоначального правообладателя.

Сторонники универсального подхода полагают, что «применение права одной страны к параллельным, разнотерриториальным интеллектуальным правам на один и тот же идеальный объект способствует беспрепятственной международной торговле в сфере интеллектуальной собственности, правовой определенности и предвидимости. Они ссылаются также на то, что применение универсального подхода при коллизионном регулировании отношений интеллектуальных прав на объекты авторского права способствует достижению целей Бернской конвенции поддерживать международное распространение произведений.

Идея подчинить праву одного государства все субъективные разнотерриториальные параллельные интеллектуальные права на один и тот же идеальный объект, охраняемый в качестве РИД на территории разных государств, на первый взгляд практична и удобна. Однако осуществимость данной идеи и её преимущества перед территориальным подходо<span style="text-decoration: underline;">м </span>не столь очевидны.

<strong>Во-первых,</strong> применение универсального подхода к коллизионному регулированию отношений интеллектуальных прав и определение статута отношений интеллектуальных прав на основании коллизионного принципа lex originis и его модификаций приводит к фрагментации материального регулирования отношений интеллектуальных прав внутри одного национального правопорядка. Так как место создания, место опубликования РИД одного вида, личные законы создателей РИД одного вида, охраняемых в пределах одного и того же государства, не совпадают, то отношения интеллектуальных прав на охраняемые в пределах территории одного государства РИД одного вида, например, на объекты авторского права, в случае применения универсального подхода к их коллизионному регулированию будут подчинены праву разных государств. В результате, содержание субъективных отношений интеллектуальных прав, субъективных прав и обязанностей авторов, правообладателей и, как следствие, неограниченного круга обязанных лиц будут существенно различаться в пределах территории одного государства. При таких обстоятельствах возникает практическое неудобство из-за правовой неопределенности. Представляется чрезмерным требовать от неограниченного круга обязанных лиц определять свои обязанности по отношению к правообладателям исключительного права на РИД, охраняемые в пределах территории одного государства, на основании права государства, где имело место создание или первое опубликование РИД или на основании личного закона конкретного автора. Во-первых, информация о происхождения РИД не находится в открытом, публичном доступе. Во-вторых, определение места происхождения РИД требует специальных юридических знаний, которыми большинство обязанных лиц, противопоставляемых правообладателю исключительного права, не обладает. В-третьих, учитывая количество РИД, используемых одним субъектом, а также то, что место происхождения РИД, охраняемых в пределах одного государства, различаются, представляется крайне затруднительным определять содержание названного локализующего фактора и правового режима охраны в отношении каждого РИД. Более того, если право одного государства, подлежащее применению к отношениям интеллектуальных прав на конкретный РИД на основании отсылки к месту происхождения РИД, предоставляет более низкий уровень правовой охраны, чем право какого-либо другого государства, являющегося местом происхождения другого РИД такого же вида, охраняемого в пределах того же государства, что и первый РИД, то правообладатель первого РИД может воспользоваться режимом наибольшего благоприятствования, предоставленного нормами отдельных международных договоров в сфере интеллектуальной собственности, например ст. 4 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС)²⁰, что снижает предсказуемость содержания режима правовой охраны РИД и стабильность гражданского оборота.

Из вышеизложенного следует, что универсальный подход к коллизионному регулированию отношений интеллектуальных прав не гарантирует применение права одной страны к субъективным разнотерриториальным, параллельным интеллектуальным правам на один и тот же идеальный объект даже в пределах одного национального правопорядка;

<strong>Во-вторых, </strong>применение к немобильным, относительно территориальным отношениям интеллектуальных прав права иного, чем право страны, в отношении которой испрашивается защита, может привести к нарушению баланса частных и публичных интересов, сформированного национальным позитивным правом страны, в отношении которой испрашивается защита, что негативно сказывается на международном экономическом общении.

Личные неимущественные интеллектуальные права создателя РИД (право называться автором, изобретателем и т.д., право на неприкосновенность произведения и т.д.) характеризуются как фундаментальные естественные права человека. Кроме того, лицо, творческим трудом которого создан РИД, рассматривается как слабая сторона. Данные обстоятельства свидетельствуют о высокой публичной составляющей в отношениях интеллектуальных прав. Императивными нормами права многих государств установлена непередаваемость личных неимущественных интеллектуальных прав, запрет или ограничения на передачу отдельных имущественных правомочий, например, запрет обращения взыскания на принадлежащее автору имущественное интеллектуальное право, наследование соавторами части имущественного интеллектуального права после смерти другого соавтора и в отсутствие наследников по закону и завещанию и т.д.). Такие запреты и ограничения передаваемости интеллектуальных прав вводятся в интересах создателя РИД как более слабой стороны и как субъекта, имеющего особую связь с результатом творчества.

Кроме того, ограничения передаваемости интеллектуальных прав вводятся и в интересах общества в целях защиты прав потребителей и конкурентной среды на рынке (например, в ряде государств передача товарного знака разрешена только вместе с предприятием).

Такие запреты и ограничения, установленные императивными нормами права интеллектуальной собственности государства, в отношении которого испрашивается защита, нередко оцениваются судами этого государства как элемент публичного порядка. В этой связи, императивные нормы, защищающие создателя РИД как слабую сторону (например, право автора на возврат исключительного права, нормы о взаимоотношениях автора-работника и работодателя касательно служебных объектов, право автора на вознаграждение за публичное исполнение РИД), могут квалифицироваться судами как нормы непосредственного применения, исключающие применение норм иностранного права, которые должны были бы применяться в силу коллизионных норм. Иностранному праву не всегда известны отдельные правомочия, известные праву<span style="text-decoration: underline;"> </span>страны, в отношении которой испрашивается защита, или наоборот, иностранному праву могут быть известны такие правомочия, которые не известны праву страны, в отношении которой испрашивается защита. Подчинение отношений интеллектуальных прав праву страны иной, чем право страны, в отношении которой испрашивается защита, в первом случае повлечет сужение прав автора/правообладателя, и, как следствие<span style="text-decoration: underline;">,</span> сужение обязанностей неограниченного круга лиц, а во втором случае - расширение прав автора / правообладателя и расширение обязанностей неограниченного круга лиц²¹. <span style="text-decoration: underline;">Кроме того, с</span>ледует учитывать, что нарушение исключительного права представляет собой негативную концепцию исключительного права. Подчинение отношений интеллектуальных прав, включая содержание и ограничения исключительного права, условия свободного использования РИД, праву страны иной, чем право страны, в отношении которой испрашивается защита, а деликтных отношений вследствие нарушения исключительного права праву страны, в отношении которой<span style="text-decoration: underline;"> </span>испрашивается <span style="text-decoration: underline;">защита</span>, создает риск несогласованности названных видов системно взаимосвязанных отношений, а именно несогласованности состава и нарушения исключительного права, с одной стороны, и деликтной ответственности за нарушение исключительного права - с другой.

Таким образом, высока вероятность противоречия последствий применения норм иностранного права интеллектуальной собственности, подлежащего применению в силу «универсальной» коллизионной привязки, публичному порядку и нормам непосредственного применения страны, в отношении которой испрашивается защита интеллектуального права.

<strong>В-третьих, </strong>коллизионное регулирование отношений интеллектуальных прав на основе универсального подхода усложняет правоприменение вследствие сигнификативной и квантитативной вариативностей содержания коллизионного фактора и его темпоральной и волюнтативной обусловленности в конкретном случае, а также вследствие того, что для установления содержания коллизионного фактора в конкретном случае необходимо предварительно дать правовую оценку обстоятельствам на основании права, которое еще не определено. Привязки, основанные на универсальном подходе, не обеспечивают требуемой для отношений интеллектуальной собственности высокой степени предвидимости и стабильности статута отношений интеллектуальных прав, не обеспечивают внутреннюю и внешнюю гармонию решений, не обеспечивают формирование справедливого и эффективного коллизионного статута.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что <span style="text-decoration: underline;">веские</span> аргументы в пользу <span style="text-decoration: underline;">наиболее тесной</span> связи отношений интеллектуальных прав в целом, в т.ч. всех вопросов отношений интеллектуальных прав на объекты авторского права и смежных с ними прав, с правом<span style="text-decoration: underline;"> </span>страны места происхождения РИД (правом места создания РИД, места обнародования РИД, личным законом автора или правообладателя и иными модификациями lex originis), и в пользу формирования <strong>общего</strong> коллизионного правила о праве, применимом к отношениям интеллектуальных прав, на основании универсального подхода (коллизионного принципа lex originis), отсутствуют, на что обращают внимание и иностранные авторы²². Кроме того, универсальный подход к коллизионному регулированию отношений интеллектуальных прав: 1) не учитывает в должной мере направленность коллизионных интересов конкретных и потенциальных участников отношений интеллектуальных прав, коллизионных интересов государства; 2) усложняет правоприменение ввиду необходимости предварительной оценки обстоятельств для установления содержания коллизионного фактора в конкретном случае, сигнификативной, темпоральной, квантитативной вариативностей содержания коллизионного фактора и его волюнтативной обусловленности в конкретном случае; 3) не обеспечивает требуемой для отношений интеллектуальной собственности высокой степени предвидимости применимого права и стабильности статута отношений интеллектуальных прав; 4) не обеспечивает внутреннюю и внешнюю гармонию решений; 5) не обеспечивает формирование <span style="text-decoration: underline;">справедливого и</span> эффективного коллизионного статута.

По мнению автора, универсальный подход допустимо и целесообразно применять <span style="text-decoration: underline;">только</span> при разрешении отдельных частных вопросов отношений интеллектуальных прав (например, при определении права, применимого при установлении первоначального правообладателя интеллектуальных прав, к отношениям между работодателем и работником, возникающими в связи с созданием служебного РИД, к отношениям между сообладателями исключительного права, но не формировать на его основе общую норму о праве, применимом к отношениям интеллектуальных прав, в том числе о праве, применимом к отношениям интеллектуальных прав на объекты авторского права и смежных с ними прав<span style="text-decoration: underline;">).</span><span style="text-decoration: underline;"> </span>Однако данные вопросы требуют специального <span style="text-decoration: underline;">подробного разъяснения, что в силу ограниченного объема настоящей статьи, не представляется возможным</span>.

* * *

<span style="text-decoration: underline;">Обобщая вышесказанное, автор считает</span><span style="text-decoration: underline;">, что дуализм исключительного права, выражающийся в неразрывном единстве экономической функции и юридического содержания исключительного права, и первичность экономической функции исключительного права по отношению к его юридическому содержанию, являются определяющими при оценке значимости и направленности абстрактно-генерализованных, </span><span style="text-decoration: underline;">презюмируемых</span><span style="text-decoration: underline;">, типичных коллизионных интересов конкретных и потенциальных участников отношений интеллектуальных прав и государства (эмпирически локализуемых потребностей лиц, затронутых правом) и взвешивании коллизионных ценностей применительно к отношениям интеллектуальных прав.</span>

Разнородность отношений интеллектуальных прав (их обязательственный и не обязательственный, имущественный и личный неимущественный характер иные различия в правовых свойствах интеллектуальных прав) не препятствует формированию общей коллизионной нормы для отношений интеллектуальных прав в целом и не порождает автоматически разнонаправленности коллизионных интересов и не свидетельствуют однозначно в пользу диверсификации объема и специализации привязки коллизионной нормы о праве, подлежащем применению к отношениям интеллектуальных прав. Однако разнородность отношений интеллектуальных прав должна быть исследована и оценена на предмет целесообразности и пределов исключений из общего коллизионного правила и выработки специальных норм для разрешения отдельных частных коллизионных вопросов отношений интеллектуальных прав.

С учетом того, что отношения интеллектуальных прав преимущественно статичны, затрагивают интересы неограниченного круга лиц, чувствительны для отдельных элементов публичного порядка, их системообразующий элемент - исключительные права, как правило, имеют абсолютную правовую природу, на взгляд автора, коллизионная привязка <strong>общей</strong> коллизионной нормы о праве, подлежащем применению к отношениям интеллектуальных прав, сформированная на основании территориального подхода (коллизионного принципа lex loci protectionis), должна быть жесткой, однозначной, фактической, императивной, безусловной, объектной, исполнимой, способствовать справедливому результату, правовой предвид<span style="text-decoration: underline;">и</span>мости, внутренней и внешней гармонии решений и препятствовать обходу <span style="text-decoration: underline;">закона</span><span style="text-decoration: underline;"> </span>и forum shopping. Из всех вариантов «территориальных» коллизионных привязок²³ предпочтение следует отдать привязке, отсылающей к праву страны, в отношении которой испрашивается защита. Она проста для применения, не требует разрешения предварительных материальных и коллизионных вопросов, правовой оценки обстоятельств при толковании отдельных юридических терминов, выражающих коллизионную привязку<span style="text-decoration: underline;">. </span><span style="text-decoration: underline;">Значение</span> коллизионного фактора «страна, в отношении которой испрашивается защита» устойчиво в сигнификативном, темпоральном, квантитативном и волюнтативном аспектах и легко устанавливаемо на всех стадиях существования правоотношений интеллектуальных прав (в т.ч. до подачи заявки, до момента регистрации и депонирования РИД, до обнародования РИД<span style="text-decoration: underline;">),</span> не зависит от места совершения действий по использованию РИД, вида РИД, характера и правовых свойств интеллектуального права, его пространственной сферы действия, от судебного и внесудебного порядка применения.