Везде
Psychopathology as an Arbitrator in Subjectivity Paradigms Controversy
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Psychopathology as an Arbitrator in Subjectivity Paradigms Controversy
Annotation
PII
S023620070015643-4-1
DOI
10.31857/S023620070015643-4
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Elena V. Kosilova 
ORCID: 0000-0002-2261-7680
Affiliation: Lomonosov Moscow State University
Address: 27/4, Lomonosovsky av., GSP-1, Moscow, 119991, Russian Federation
Edition
Volume 32 Issue №3
Pages
28-45
Abstract

The article examines the classical and non-classical paradigms of subjectivity. The subject is the origin of thought and action, this is the Self that makes decisions. Philosophy has studied the problem of the subject since Modern times. Classical paradigms include Cartesian, transcendental, phenomenological and existential ones. They do not yet question the subject's ability to think and act independently. The non-classical paradigms are subdivided into the continental branch and the analytical philosophy branch. The continental branch begins with the psychoanalysis of J. Lacan and continues in postmodern. In the analytical branch, the first non-classical paradigm was logical behaviorism, and then D. Dennett's paradigm. In non-classical paradigms, either the subject has no center, or the subject itself does not exist. In Lacan, thinking is driven by language, the play of signifiers. Lacan’s idea was accepted by the postmodern. In non-classical paradigms, there is no central instance of subjectivity, that is, an instance of decision-making. An example is D. Dennett's theory of consciousness, in which drafts of thoughts appear and are fixed if they turn out to be appropriate. However, it is demonstrated using the material of psychopathology, that consciousness without a governing instance is characteristic of a schizophrenic state. In schizophrenia, the mental ability to control one's own thoughts is lost, the feeling of belonging of thoughts to the subject is disturbed, the Kantian transcendental unity of apperception is weakened. Will is the energetic component of thinking. Without the volitional action of central control, the entropy of thinking increases. Thus, we can conclude that the subject normally has a central instance for managing thinking and its organization.

Keywords
paradigms of subjectivity, classical philosophy of subject, non-classical philosophy of subject, J. Lacan, D. Dennett
Received
29.06.2021
Date of publication
29.06.2021
Number of purchasers
18
Views
2174
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Парадигмы субъектности делятся на классические и неклассические. В классических парадигмах субъект, во-первых, был, а во-вторых, был центрирован. Мы рассмотрим эти парадигмы в первом параграфе. Затем наступило время неклассических парадигм, в которых или субъекту отказывают в центрированности, или вовсе отрицают субъекта, как будто он представляет собой некий субстрат процессов, происходящих согласно внешним силам. Мы разберем во втором параграфе три неклассические парадигмы: ниспровержение субъекта Лакана, отрицание субъекта Делёза и децентрированный субъект Деннета (две первые похожи друг на друга, третья очень отличается). Надо ли нам принять деконструкцию субъекта, которая сейчас считается достижением современной мысли? Я рассматриваю сферу психопатологии, а именно нарушения субъектности при шизофрении. И оказывается, что при шизофрении мы видим именно децентрированного субъекта, у которого нет центральной инстанции организации мышления. Этот вывод легко сделать, если проанализировать особенности речи больных, а также некоторые синдромы, такие, как синдром психического автоматизма. И когда мы убедимся, что при шизофрении нарушается центрация субъектности, мы должны будем признать, что в здоровом состоянии центральная инстанция есть. Именно этот вывод я и предлагаю читателям.
2 Сначала несколько слов о том, что такое субъект и субъектность. Субъект — это тот, кто мыслит и действует. Такое начало можно понимать широко, например, можно считать особым субъектом коллектив, но я буду писать о субъектах-людях. Тогда это человек, который мыслит и действует, и при этом сам решает, что ему думать, и что ему делать. Субъект — начало, автор мысли и действия — в классических парадигмах он, собственно говоря, таков. А в неклассических — он не начало и не автор, то есть, по сути, его нет. Или, как у Деннета, нет субъектного центра, субъект не инстанция, а иллюзия. Есть ли в нас нечто, что как бы руководит нашими мыслями, что организует мышление и принимает на этой основе решения? Есть ли у нас Я (Self)? Вот в чем наша проблема.
3 Проблемой является и то, как и о чем мы думаем. Об этом тоже можно сделать выводы из разных парадигм субъектности. Управляем ли мы сами нашим мышлением? Есть ли какая-то инстанция, организующая мышление? Мысли могут «думать себя сами» (выражение Деннета), или может быть какое-то Я, которое не равно этим мыслям, управляет ими и задает им предмет? Именно это мы увидим в первой рассмотренной парадигме — картезианской.
4 Классические парадигмы субъектности
5 К классическим парадигмам относятся картезианская, трансцендентальная (в варианте Канта и в варианте Гуссерля), а также переходная — экзистенциальная. Первая, самая классическая из парадигм субъектности — картезианская, которую мы находим у Декарта в произведении «Размышления о первой философии» [4]. Субъект и Я в ней вводятся как «я — вещь мыслящая». Тело и душа — две разные субстанции, у них различные свойства. Природа субъекта непротяженна. Сознание тождественно мышлению (в теории, на самом деле у Декарта сознание управляет мышлением). Сознающий субъект имеет непосредственный доступ к своему сознанию. Он также управляет своим телом. Для этого постулируется некое таинственное место, в котором происходит взаимодействие субстанций. Субъект свободен. Прежде всего свобода реализуется в виде свободы мысли. Субъект един, его сознание цельно и неделимо. Субъект — это не только мышление, но центр, управляющий мышлением.
6 Я хотела бы обратить внимание на одно место у Декарта: хотя он и пишет, что «я — вещь мыслящая», он не отождествляет полностью себя со своими мыслями. Он пишет: «Мысль моя радуется возможности уйти в сторону, и она не терпит, когда ее ограничивают пределами истины. Пусть будет так: ослабим пока как можно больше поводья, дабы несколько позже вовремя их натянуть и тем самым легче привести свою мысль к повиновению» [4, с. 25]. Здесь видно, что субъект у Декарта — не само мышление, а тот, кто мыслит. Он управляет своими мыслями, распоряжается ими. Субъект здесь является формальной инстанцией. Это онтологическое место не мышления, а управления мышлением. Декарт ни в малейшей степени не сомневается в наличии Я как такого рода управляющей инстанции.
7 Что же такое у Декарта субъект? Если это инстанция, управляющая мыслями, то какую природу она имеет? Декарт был человеком верующим и наверное, ответил бы, что это некие силы души. Если не говорить о таинственной душе, то это особый мыслительный центр, обладающий возможностью влиять на другие мысли. То есть, здесь есть как бы два слоя мышления — одно идет, возможно, само собой, второе — следит за ним и управляет им. Вспоминается учение Х. Плеснера об эксцентрической позиции субъекта [12], у него тоже были два полюса Я, один из которых управлял вторым.
8 Против картезианской парадигмы многие возражали, и нам важно рассмотреть возражение Д. Юма. Он говорит, что такого управляющего центра не существует. Я здесь неуловимо, мысли связываются только законами ассоциаций. Не существует инстанции, которая бы организовывала мышление. По Юму Я существует только как восприятия, а дух — это нечто вроде театра, в котором восприятия выходят на сцену [19, с. 298]. Его позиция близка к деконструкции субъекта, можно считать его предтечей современных неклассических представлений в этой области.
9 Теперь рассмотрим трансцендентальную парадигму, берущую начало от Канта. В ней субъект предстает как познающее начало. У него выделяются три познавательные способности: чувственность, рассудок и разум. Несмотря на то, что Кант прежде всего говорит именно о познавательных способностях и рассматривает общезначимые суждения как синтетические суждения априори, у него тоже возникает особый центр: трансцендентальное единство апперцепции (ТЕА). Это инстанция, собирающая мысли воедино посредством представления «я мыслю». Единство субъекта напрямую связано с единством опыта. Трансцендентальное единство апперцепции обеспечивает оба эти вида единства. Оно является центром субъектности. Рассудок конституирует поле опыта посредством деятельности синтеза. Вот цитата из Канта: «Все многообразное в созерцании имеет, следовательно, необходимое отношение к [суждению] я мыслю в том самом субъекте, в котором это многообразное находится. Но это представление есть акт спонтанности, то есть оно не может рассматриваться как принадлежащее чувственности. Я называю его чистой апперцепцией оно есть самосознание, порождающее представление я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть одним и тем же во всяком сознании; следовательно, это самосознание не может сопровождаться никаким иным [представлением]…» [7, пар.15. Курсив мой — Е.К.]. Кант обращает особое внимание не на то, что ТЕА управляет мыслями, а на то, что благодаря ему мысли как бы помечаются как принадлежащие самому субъекту. Центральная инстанция здесь отвечает за самосознание, за то, что субъект переживает свое мышление как собственное. Мы увидим, что при нарушениях субъектности при шизофрении эта способность ослабляется или исчезает.
10 Феноменологическая парадигма началась с работ Гуссерля [3]. В ней Я является полюсом, к которому восходят акты конституирования предметов. Гуссерль полагает, что субъект познания активен, он конституирует (создает) то, что мыслит. Я у Гуссерля также является центром, в некоторой степени он даже примыкает к картезианской парадигме, в которой Я — это вещь мыслящая. Субъект создает осмысленный мир, полюс Я — это полюс конституирования смысла. Как у Декарта было показано на примере с кусочком воска, мы сами создаем смысл того, что видим. Точно то же самое хочет сказать и Гуссерль. Конституирование смысла — это познавательная деятельность Я, оно создает тот мир, в котором мы пребываем всегда в состоянии «уже-понимания». Гуссерль пишет о полюсах сознания, одним из которых является полюс Эго, сохраняющий свою самотождественность во времени. У него есть общее и с управляющей инстанцией Декарта, и с трансцендентальным единством апперцепции Канта. Фактически он тоже является управляющей инстанцией, осуществляющей синтезы — акты конституирования смысла.
11 В феноменологии лежат корни важного философского течения ХХ века — экзистенциализма. Его основная идея близка к пафосу Гуссерля: человек конституирует смысл сам. Человек абсолютно свободен, он принимает решения и в каждый момент создает сам себя. Однако является ли субъект центром некоего мыслящего целого, как у Декарта, Канта и Гуссерля? У Хайдеггера это уже не так. Он вообще не употребляет слов «субъект» и «человек». Вместо этого он пишет о Dasein — бытии-вот, присутствии. Субъекта как отдельной от мира инстанции у него нет, Dasein существует «при мире». Оно погружено в мир, разомкнуто. Классические парадигмы субъектности понимали субъекта как автономного, и, по Хайдеггеру, приписывали ему замкнутость, пребывание в самом себе. На самом деле человек не замкнут, он всегда погружен в бытие. У человека нет сущности как чего-то определенного, его сущность лежит в его «быть» и понимается только из его бытия, экзистенции, его свойства — это его возможности быть [17, c. 42]. Мы видим, что в экзистенциализме происходит переход к неклассическим парадигмами — учениям без центра субъектности.
12 Неклассические парадигмы
13 Они появляются в начале XX века. К ним относятся логический бихевиоризм, современная материалистическая философия сознания, деятельностный подход, психоанализ и постмодерн. В.А. Лекторский пишет: «субъективное, переживаемое нами в качестве чисто “внутреннего” и сугубо личного, не является изначально данным, а строится субъектом в коммуникативных взаимодействиях с другими людьми в рамках определенной исторически данной культуры — поэтому и сама степень переживания субъективного как “внутреннего” может быть различной в разных условиях.» [10, с. 160]. Я создается в конкретных социально-культурных условиях, оно возникает в отношении с другими [там же, с. 177]. Неклассические парадигмы можно разделить на континентальную и аналитическую ветви. Континентальная ветвь начинается с психоанализа Ж. Лакана и продолжается в постмодерне. В аналитической ветви первой неклассической парадигмой был логический бихевиоризм, а затем парадигма Д. Деннета. Мы начнем с аналитической ветви.
14 В логическом бихевиоризме субъект объявляется иллюзией. Г. Райл разработал учение, что субъект — это совокупность предрасположенностей к действию. У него нет никакой центральной инстанции. Райл вводит понятие категориальной ошибки — смешивание части и целого. Вот пример категориальной ошибки у Райла: «Эту ошибку допустил бы ребенок, наблюдающий проходящую маршем дивизию. Выделив для себя такие-то батальоны, батареи, эскадроны и т.п., он спросил бы, когда же, наконец, появится дивизия. Он посчитал бы, что дивизия является в чем-то сходным, а в чем-то отличным дополнением к уже увиденным подразделениям. Эта ошибка будет исправлена, если ребенку скажут, что, наблюдая проходящие батальоны, батареи и эскадроны, он видит проходящую мимо него дивизию. Марш не был парадом батальонов, батарей, эскадронов и дивизии; это был парад батальонов, батарей и эскадронов этой дивизии» [14, c. 26].
15 Этот пример Райла я считаю ошибочным. Дивизия — это не совокупность батальонов, это батальоны плюс генерал и его штаб. Без центрального управления совокупность батальонов дивизией не является. Райл же не учитывает центральное управление, и это говорит о его принципиально ошибочном отношении к сознанию.
16 Представитель материалистической философии сознания Д. Деннет — современный философ, материалист, разрабатывающий собственную теорию сознания. Он особо подчеркивает отсутствие центральной инстанции. Сознание, по Деннету — совокупность мелькающих мыслей, набросков (drafts). Он даже специально подчеркивает, что никакого центра Я нет, называя это «завод без директора». Я, говорит он, является «центром нарративной гравитации» (подобно тому, как Ницше говорил, что Я — грамматическая иллюзия). Сознание — это «завод без директора». В этом постулировании отсутствия центра Деннет опирается на идеи нейробиолога Дж. Эдельмана. Согласно Эдельману, нейроны, которые отвечают за удачную мысль, подкрепляются, получают больше питания. Поэтому удачные мысли закрепляются в поведении человека. Это похоже на дарвиновский отбор. Закрепившиеся мысли возникают впоследствии сами собой. Так же как эволюцией не управляет никакой центр, она происходит сама, так же и в мозге мыслями не управляет никакой центр [1, 6]. Деннету можно возразить, что в моем феноменальном сознании Я есть. Он вводит для этого понятие «центр нарративной гравитации». Согласно Деннету, Я есть иллюзия, возникающая в речи. Мы просто постоянно ведем о себе отчет и начинаем верить, что Я на самом деле есть, в то время как есть только действующее тело [18].
17 Теперь рассмотрим континентальную ветвь неклассических парадигм. Она начинается с психоанализа. Здесь есть разница между теорией З. Фрейда и теорией Ж. Лакана. У Фрейда субъект состоит из бессознательного и сознания (это уже вступает в явное противоречие с картезианской парадигмой, в которой субъект был прозрачен для самого себя). В нем есть три основные инстанции: «снизу» — бессознательное Оно, «сверху» — бессознательное же Сверх-Я, в центре — Я, которое ищет компромисс между требованиями Оно, Сверх-Я и окружающего мира [16]. Так что парадигма Фрейда имеет центр. В этом он еще близок к классическим представлениям.
18 Лакан [9] переходит к утверждению о том, что единого, цельного субъекта в принципе нет. Есть речь, язык — Лакан называет его сокровищницей означающих— и безобъектное желание, или, в другом варианте, «желание Другого». Лакан превратил французское слово «дискурс» (речь) в термин, которым активно пользуется постмодерн. Дискурс есть нечто самостоятельное, существующее по своим законам. Этот дискурс властвует над субъектом, который фактически уже перестает быть собственно субъектом и становится, скорее, субстратом, через который дискурс выговаривает себя. Субъект конституируется функцией означающего, говорит Лакан.
19 Лакан был предшественником постмодерна. Он не был сосредоточен на глобальных сущностях, таких как культура, предметом его интереса был именно субъект. И этот субъект был им поставлен в зависимость от языка. Язык через субъекта проговаривает свою собственную истину. Постмодерн в его французском варианте взял у Лакана эту идею — основополагающую роль языка и его превалирование над свободой и самоопределением субъекта. «Больше нет никакого субъекта, — пишет Ж. Делёз. — Субъектом здесь выступает свободная, анонимная и номадическая сингулярность…» [5, с. 146]. Он ссылается на Сартра: «[Сартр говорит]… в его программной статье 1937 года: безличное трансцендентальное поле, не имеющее формы синтетического личностного сознания или субъективной самотождественности, — субъект, напротив, всегда конституируется» [там же, с. 134]. То есть, субъект вторичен по отношению к некоей «анонимной номадической сингулярности»; можно предположить, что эта сингулярность представляет собой порождение смысла как бы в кипящей лаве дискурса.
20 Если субъект — это порождение дискурса, то, конечно, никаких центральных управляющих инстанций у него нет и быть не может. У Лакана иногда субъект все-таки владел языком, а в постмодерне всецело язык владеет субъектом. Смерть автора, о которой пишут постмодернисты, тоже относится к этой парадигме вторичности субъекта в отношении языка. Делёз в «Логике смысла» пишет об автономии мысли от субъекта: мысль сама себя расчерчивает, «у нее есть география еще до того, как появится история» [там же, с. 170]. В самой мысли заложено то, как мы будем ее думать.
21 Что можно сказать о сравнении этих групп парадигм — классических и неклассических? Думается, что на данном этапе можно сказать, что в неклассических парадигмах определенно есть некая правота. Мысль несет в себе закономерности и перспективы собственного развития. Субъект действительно, если хочет прийти к истине, часто должен подчиняться внутренней логике своей мысли. Я полагаю, Делёз имел в виду именно это.
22 Но должны ли мы вслед за ним сказать, что субъекта вовсе нет? Или вслед за Деннетом, что у субъекта нет никакой центральной инстанции?
23 Что нам говорит психопатология
24 У Канта, как было сказано выше, нам важно понятие трансцендентального единства апперцепции (ТЕА). Мысли возникают спонтанно, но в каждой нашей мысли есть добавок — представление о том, что это мыслю Я. Это может показаться тавтологией, но мы увидим, что на самом деле это совершенно не тавтология. По Канту, у нас есть центральная инстанция, которая каждую нашу мысль присваивает себе. Это центр Я. Он ̶организовывает мысли, группирует их.
25 Естественно, Кант ничего не говорил про шизофрению. В его время не было и такого понятия — «шизофрения», оно появилось впервые у О. Блейлера в самом начале ХХ века. Но удивительно, что он ввел данное понятие, ТЕА, хотя, казалось бы, можно было обойтись без него. Мы увидим, что ТЕА при шизофрении пропадает. А Кант говорит, что в нормальном функционировании трансцендентального субъекта есть эта инстанция, которая помечает мысль как «мою».
26 Теперь рассмотрим современную феноменологическую психиатрию. Ее представители работают с феноменологическим исследованием шизофрении [20; 21; 22; 23]. Они ввели понятие «Минимальное Я» (minimal Self), то есть Я имеет слоистую структуру, в основании которой находится Минимальное Я. Это переживание моего бытия как именно моего. Над ним надстраивается «Я мыслящее» и «Я рефлексивное», последнее близко к психологическому понятию «Я-концепция». Это то, что Кант назвал бы эмпирическим субъектом. Минимальное Я означает, что оно минимально необходимо. И оно ослабляется при шизофрении.
27 Симптомы нарушения Я при шизофрении делятся на субъективные и объективные. Субъективные симптомы — это, в числе прочих, синдром психического автоматизма. Синдром психического автоматизма в отечественной психиатрии называют синдромом Кандинского-Клерамбо. При нем мысли текут без управления, и больным кажется, что им вкладывают в голову чужие мысли. Они чувствуют навязанность собственного мышления [15].
28 И вот тут мы должны вспомнить Канта. Он говорил, что мы чувствуем каждую мысль как свою. А больной шизофренией не чувствует свои мысли как свои. Мы можем сказать, что у него ослабляется трансцендентальное единство апперцепции. Кант догадался, что это реальная психическая инстанция. Она работает на то, чтобы помечать наши мысли как наши. Когда она ослабляется, человек перестает узнавать свои мысли как именно свои. Ему кажется, что в его голову вкладывают чужие мысли.
29 Теперь перейдем к объективным симптомам и синдромам при шизофрении. Это, в числе прочих, перескакивание мыслей, разорванность мышления, речь без замысла, доходящая до набора слов (Wortsalat).
30 Примеров шизофренической речи огромное количество. Вот, например, страница из дневника В. Нижинского, великого танцовщика, больного шизофренией: «Люди думают, что Бог там, где техника велика. Бог был там, где люди не имели индустрии. Индустрией называется все, что придумано. Я придумываю тоже, а поэтому я есть индустрия. Люди думают, что раньше не было индустрии, а были индюки, а поэтому историки думают, что они Боги, у которых перья из стали. Сталь есть вещь нужная, но перья из стали вещь ужасная. Индюк со стальными перьями ужасен. Аэроплан вещь ужасная. Я был на аэроплане и плакал на нем. Я не знаю, зачем я плакал, но мне чувство дало понять, что аэропланы уничтожат птиц. Все птицы разбиваются от вида аэроплана. Аэроплан вещь хорошая, а поэтому ею не надо злоупотреблять. Аэроплан есть вещь от Бога, а поэтому я ее люблю. Аэроплан не надо употреблять как вещь воинственную. Аэроплан есть любовь...» [11].
31 «...12 час ночи. Диаметр нашей, диаметр нашей Галактики. Нашей Галактики диаметр. Диаметр. Диаметр между солнцем и землей, между землей и солнцем, диаметр. Зенит в 12, двенадцать часов дня… Настоящее слагается из Будущего и Прошлого. Прошлое плюс Будущее есть Настоящее. Солнце живет постоянно в Будущем. Ночью сфера, днем атмосфера... Днем мы живем в Будущем, а ночью мы живем в Прошлом. Днем мы находимся в конце нашей Вселенной, Вселенной, и смотрим в Будущее. А ночью смотрим вспять… Ученый класс всего мира стремится время удержать в своем кулаке. Держите, *** с вами. Посмотрим, на какую ж*** вы, б***, сядете... Вселенная в моем кулаке... Моя задача превзойти самого Бога, но не покориться ему.» (Из личных архивов автора).
32 Это типичный поток мыслей при шизофрении, таких примеров тысячи. У больных скачут мысли, пропадает упорядочивание, организация мышления. Субъектность при шизофрении ослабляется, центральные инстанции мышления не выполняют свою задачу, не управляют мышлением. Мышлением управляет поток ассоциаций, причем перескакивание происходит слишком легко, соседние и тем более прошлые мысли не связываются в общее целое. Пропадает способность составлять замыслы, то есть планировать решение какой-то мысленной задачи. Мысли скачут вхолостую. И здесь мы вспоминаем Деннета, который говорил, что мелькающие мысли — это драфты, которыми никто не управляет. Здесь мы видим именно то, что говорит Деннет: драфты мыслей без управления. Мы видим это при шизофрении, когда нет организации мыслей, когда перестает работать центральный процессор. Мыслями управляют поверхностные ассоциации, например, по сходству звучания слова (у Нижинского: индустрия – индюки).
33 О замыслах поговорим отдельно. Центральным нарушением при шизофрении многие авторы называют нарушение волевой составляющей [2, 15] (также эмоциональной, но это кажется мне вторичным). Первично именно волевое нарушение. Что здесь интересно для философа? Дело в том, что в философии традиционно воля и разум понимаются как разные начала, друг другу как бы ортогональные. Разум понимается как чистая основа мысли, а воля — как некая душевная энергия, необходимая, чтобы действовать. Это, можно сказать, базовые определения воли и разума. Но оказывается, что и для того, чтобы мыслить, нужна воля, нужна энергия. В «минимальном Я», о котором была речь выше, должна быть определенная сила, энергия, чтобы оно могло работать. Должны быть ресурсы. И когда есть ресурсы, когда минимальное Я работает как надо, тогда оно выполняет функцию «центрального процессора» и собирает мысли так, что они начинают согласовываться между собой. При шизофрении минимальное Я именно «ослабляется», само слово «слабость» указывает на то, что здесь уходят ресурсы. Это глубинный процесс, это нарушение энергетики — энергетики глубинного Я. И это показывает, что глубинное Я в норме работает на интеграцию, и когда оно ослабевает, интеграция распадается. Для интеграции нужны силы, они нужны для того, чтобы мыслить не бесформенно, а в логичном рассуждении. Если энергетическая составляющая мышления уходит, оно становится шизофреническим, то есть разорванным и неоформленным. Волевой и энергетический ресурс нужен для мышления.
34 Замыслы и проекты требуют энергии. Это не просто наброски будущего, говоря словами Хайдеггера, это действия мысли, для которых требуется энергия. Причем это глубинная энергия, а не просто расщепление глюкозы в мозге. Это работа каких-то глубинных механизмов сознания. Представим, что мы садимся писать письмо, например, или статью в журнал. У нас есть замысел. Замысел — это то, к чему нам надо прийти, мы должны идти к нему. Для жизни, у Хайдеггера, это набросок (Entwurf), а для какого-то текста — это замысел. У больных шизофренией речь протоколирует их мысли. А мысли скачут, и речь тоже скачет. Больной шизофренией ничего заранее не намеревается сообщить. Он протоколирует свои мысли.
35 Шизофрения нам показывает тесную связь между мышлением и волей [8]. Волевой ресурс необходим для упорядочивания, для планирования мышления, для сосредоточенности для интенциональном предмете. Для этого необходимо этот предмет удерживать в горизонте потенциальности. Большинство философов при описании работы сознания упускают тесную связь между мышлением и волей. Гуссерль описывал сознание как имеющее интенциональный предмет, не задаваясь вопросом, с помощью каких сил удерживается этот интенциональный предмет, у него он удерживался как бы сам собой. Однако это не так. Для сосредоточенности мысли на предмете, для прояснения собственного понимания требуется совершенно определенный ресурс — ресурс воли. Таким образом, воля и разум тесно связаны.
36 В сущности, речь здесь идет об энтропии. Хотя ни в одной из принятых парадигм субъектности об энтропии не говорится, но мы можем попытаться применить это понятие к мышлению. Когда в случае шизофрении пропадают волевые ресурсы, организующий центр отказывается работать. И мысли движутся хаотически, то есть повышается их энтропия. Это тоже свидетельство в пользу существования центральной управляющей инстанции — центрального управления. Она тратит ресурсы на поддержание адекватности, на согласование мышления с фрейдовским «принципом реальности». ЦУ выстраивает из мыслей, первоначально рождающихся в потоке, некое связное целое, имеющее цель, какое-то обоснование, какую-то связь с текущей ситуацией и задачами, стоящими перед субъектом.
37 Перед центральным управлением прежде всего стоит задача собрать мысли, так сказать, воедино. При повышении энтропии они как бы рассеиваются, становятся похожи на чистую реакцию на внешние стимулы. В психологии есть понятие полевого поведения: это поведение без цели, состоящее из реакций на стимулы. При полевом поведении внутренняя организующая инстанция отключается (возможно, словами психологов надо было бы сказать, что уменьшается внутренняя психическая активность). Пропадают проекты и замыслы, поведение не соотносится ни с какой целью. Это может быть и у нормального человека, например, при сильной усталости или истощении от стресса. Говорят: «Он бесцельно бродил» и т.п. Еще чаще полевое поведение — это признак психической патологии, например, глубокого аутизма. Согласно изложенной гипотезе, при полевом поведении ослабляется управляющая инстанция.
38 Речь при шизофрении — это, конечно, не полевое поведение, но она имеет с ним что-то общее. Так же ослабляется центральное управление, так же пропадает цель, так же возрастает энтропия. На какие стимулы отзывается шизофреническая речь? Пусть это останется нерешенным вопросом. Во всяком случае, сразу можно сделать наблюдение, что многие стимулы лежат в поверхностных ассоциациях. Определенно играют роль фантазии. Остальное — загадка.
39 В языке, конечно, есть своя энергетика. Есть энергия слов, их сочетаний, которые стремятся как бы разрешаться в другие слова и словосочетания. Есть энергия и в мыслях, недаром мысли имеют определенную автономию от субъекта (с этим согласился бы К. Поппер, говоря о воздействии третьего мира на второй [13]). Иногда какую-то мысль подумать трудно. Иногда одна мысль, которая внезапно пришла в голову, как бы взрывается фонтаном следующих за ней мыслей. Энергетические аспекты мышления еще мало изучены в когнитивной науке. Во всяком случае, законы энергии мышления не линейны, и мысль далеко не равняется простой негэнтропии или информации, лежащей на поверхности. Но эта тема уже выходит за рамки статьи. Во всяком случае мы видели, что мысли надо организовывать, надо ими управлять, и как раз этим занимается центральная инстанция субъектности.
40 Вернемся к спору между парадигмами субъектности. Мы видели, что среди парадигм субъектности выделяются две группы: парадигмы с центром и без центра, примерно совпадающие с классическими и неклассическими. Деннет разработал модель, в которой мышление сводится к мелькающим драфтам. Делёз говорит, что автора у мышления вовсе нет, а мысль движется сама по собственным законам и законам дискурса. Но анализ шизофрении показал нам, что у субъекта может возникнуть слабость организации, и это не нормальное состояние.
41 Нельзя отказываться от идеи организующего центра, потому что без него угрожающе возрастает энтропия, и субъект сваливается в шизофрению, которую в этой связи можно рассматривать именно как слабость (до полного отсутствия) организации, как захват разума силами энтропии. При шизофрении это происходит в результате волевого нарушения, при котором не хватает «волевого топлива» для центра, организующего мышление.
42 Хочу ли я сказать, что неклассические парадигмы ошибочны? Нет, полностью отказываться от них не следует. В них ценна интуиция того, что речь и мысль несут в себе собственную энергетику, которой мы должны поддаваться, если хотим хорошо мыслить. Мысль — не полностью продукт ума, она приходит в ум как бы извне. Делёз и другие представители постмодерна, наверное, скажут, что она приходит из языка, из дискурса. Своя правда в этом наверняка есть, хотя я предлагаю не ограничиваться этим источником материала для мысли. Есть и другие, находящиеся в мире, встроенные в наш опыт жизни. Но это уже другая тема.
43 ⁎⁎⁎
44 В классических парадигмах субъект был центрирован, он обладал собственными мыслями, принимал решения и нес за них ответственность. Картезианская парадигма делала упор на мышлении субъекта, на том, что субъект есть тот, кто управляет стихией мышления (хотя уже в XVIII веке, у Юма, появляется идея, что субъекта как такового нет). Однако Кант вернул субъекта в философию, постановив, что трансцендентальное единство апперцепции отвечает за его единство и самосознание. С этим согласна и феноменология Гуссерля, в которой субъект является трансцендентальным Эго, полюсом самотождественности, по отношению к которому происходит конституирование смысла окружающего мира. Во всех классических парадигмах субъектности субъект является таким самотождественным центром. Не спорит с этим и экзистенциализм, хотя он, особенно в учении Хайдеггера, является переходом к неклассическим парадигмам. У Хайдеггера Dasein разомкнуто в мир, однако по-прежнему является полюсом, как это было у Гуссерля, и может слышать голос совести, быть виновным, вопрошать о бытии, предстоять Ничто. Кратко говоря, в классических парадигмах субъект есть. Он либо имеет центр, либо сам является центром.
45 В неклассических парадигмах субъект или не имеет центра, или субъекта совсем нет. Не имеющий центра субъект рассмотрен в теории Д. Деннета, который разработал модель без центрального управления. В ней мысли мелькают набросками, как бы анархически, а задерживаются те, которые оказались уместными и полезными. Эта мысль дальше была развита в постмодерне. Теперь уже речь не идет о дискурсе внутри субъекта, дискурс развивается по своим законам, человек же (теперь его уже нельзя назвать субъектом) является не более чем субстратом, материалом, посредством которого существует и действует дискурс. Человек остается как функция желания, он представляет себя в дискурсе так, как ему это наиболее выгодно.
46 Парадигмы без субъекта и субъекта без центральной инстанции сейчас в моде и, без сомнения, они указывают на нечто важное в человеке. Мы действительно зависим от дискурса, мы действительно не являемся авторами всех своих мыслей. Однако можно ли говорить, как Деннет, что центра у субъекта вовсе нет? Я постаралась показать, что именно такова субъектность при шизофрении. В этом случае отсутствует присвоение своих мыслей себе, мысли текут независимо от субъекта, наблюдается разорванность мышления. Кант вводил трансцендентальное единство апперцепции как формальную инстанцию единства мыслей, однако при шизофрении она не работает, и мы видим, что она на самом деле является психической инстанцией. Вместе с ней при шизофрении не работает центральное управление. Поэтому говорить о полном отсутствии центрального управления у нормотипичного субъекта нельзя. Это получится шизофренический субъект. Таким образом, психопатология дала нам возможность сравнить классические и неклассические парадигмы и сделать выбор в пользу классических (не отвергая важных мыслей неклассических).

References

1. Volkov D.B. Bostonskij zombi: D. Dennet i ego teoriya soznaniya [A Zombie from Boston: D. Dennett and his theory of mind]. Moscow: Librokom Publ., 2012.

2. Glossarij psihopatologicheskih sindromov i sostoyanij [Glossary of psychopathological syndromes and conditions]. Moscow: VNZPS Publ., Research Institute of Preventive Psychiatry, 1990.

3. Husserl E. Kartezianskie meditacii [Cartesian Meditations], transl. from Germ. by V.I. Molchanov. Moscow: Akademicheskij Proekt Publ., 2010.

4. Descartes R. Razmyshleniya o pervoj filosofii [Meditations on the first philosophy], transl. from Latin and French S.Y. Scheiman-Topshtein. Moscow: Mysl Publ., 1994.

5. Deleuze J. Logika smysla [Logic of the sense], transl. from French by Ya.I. Svirskij. Moscow: Akademicheskij Proekt Publ., 2011.

6. Dennett D. Vidy psihiki: na puti k ponimaniyu soznaniya [Kinds of minds. Toward an understanding of consciousness], transl. from Engl. by A. Veretenniov. Moscow: Idea-Press Publ., 2004.

7. Kant I. Kritika chistogo razuma [Critique of pure reason]. Moscow: Mysl Publ., 1994.

8. Kosilova E.V. Vzaimosvyaz' voli i razuma v norme i patologii [Relation of Will and Reason in Norm and Pathology]. Vestnik Moskovskogo universiteta, seriya Filosofiya. 2014. N 5. P. 29–76.

9. Lacan J. Nisproverzhenie sub"ekta i dialektika zhelaniya v bessoznatel'nom u Frejda [The Subversion of the Subject and the Dialectic of Desire in the Freudian Unconscious], transl. from French by A. Chernoglazov. In: Lacan J. Instanciya bukvy v bessoznatel'nom ili sud'ba razuma posle Frejda [The Instance of the Letter in the Unconscious, or Reason Since Freud]. Russkoe fenomenologicheskoe ob-vo Publ., 1997.

10. Lektorskiy V.A. Epistemologiya klassicheskaya i neklassicheskaya [Classical and non-classical epistemology]. Moscow: Editorial URSS Publ., 2001.

11. Nijinsky V. Dnevniki [Diaries]. Moscow: Vagrius Publ., 2000

12. Plessner H. Stupeni organicheskogo i chelovek: Vvedenie v filosofskuyu antropologiyu [Die Stufen des Organischen und der Mensch. Einleitung in die philosophische Anthropologie], transl. from German by Gadzhikurbanov A.G. Moscow: ROSSPEN Publ., 2004.

13. Popper K. Epistemologiya bez poznayushchego sub"ekta [Epistemology without a knowing subject]. In: Popper K. Logika i rost nauchnogo znaniya [Logic and the Growth of Scientific Knowledge], transl. from Engl. by Blinnikov L.V. Moscow: Progress Publ., 1983.

14. Ryle G. Ponyatie soznaniya [The Concept of Mind], transl. from Engl. Moscow: Idea-Press, Dom intellektual'noj knigi Publ., 1999.

15. Tiganov A.S. Obshchaya psihopatologiya [General psychopathology]. Moscow: Medicinskoe informacionnoe agentstvo Publ., 2008.

16. Freud S. Po tu storonu principa udovol'stviya [Beyond the Pleasure Principle], transl. from German A. Gugnin (Ed.) Moscow: Progress Litera Publ., 1992.

17. Heidegger M. Bytie i vremya [Being and Time], transl. from Germаn by V.V. Bibikhin. Moscow: Ad Marginem Publ., 1997.

18. Yulina N.S. D. Dennet: samost' kak "centr narrativnoj gravitacii" ili pochemu vozmozhny samostnye komp'yutery [D. Dennett: Self as a ‘center of narrative gravitation’ or Why Self-computers are possible]. Voprosy filosofii. 2003. N 2. P. 104–120.

19. Hume D. Sochineniya v dvuh tomah [Collected works in two volumes], transl. from Engl. by S.I. Tsereteli, V.V. Vasiliev, V.S. Shvyrev. Moscow: Mysl Publ., 1996.

20. Mishara A.L. Is minimal self preserved in schizophrenia? A subcomponents view. Consciousness and Cognition. 2007. N 16. P. 715–721.

21. Parnas J., Zandersen M. Self and schizophrenia: current status and diagnostic implications. World Psychiatry. 2018. N 17(2). P. 221–222.

22. Sass L.A., Whiting J., Parnas J. Mind, Self and Psychopathology. Theory & Psychology Copyright. 2000. Vol. 10(1). P. 87–98.

23. Zahavi D., Gallagher Sh. The Phenomenological Mind. Routledge, 2008.

Comments

No posts found

Write a review
Translate