Везде
“If One Human Mind Has Come up with Something, Then Another Can Unravel It”. On the Centenary of the Birth of Yu.V. Knorozov
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
“If One Human Mind Has Come up with Something, Then Another Can Unravel It”. On the Centenary of the Birth of Yu.V. Knorozov
Annotation
PII
S023620070022796-2-1
DOI
10.31857/S023620070022796-2
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Margarita F. Albedil 
ORCID: 0000-0002-8805-2184
Occupation: Leading Research Fellow, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography, RAS
Affiliation: Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography, Russian Academy of Sciences
Address: 3 Universitetskaya Emb., St. Petersburg 199034, Russian Federation
Edition
Volume 33 Issue 5
Pages
132-157
Abstract

The article deals with the scientific heritage of the great Russian scientist Yuri Valentinovich Knorozov (1922–1999). He is best known as the decipherer of the script of the ancient Maya Indians, who created one of the most distinctive civilizations of pre-Columbian America. This landmark discovery brought the scientist well-deserved glory and fame. Now his name is forever inscribed in the annals of domestic and world science. But the range of Knorozov's scientific interests and research was not limited to this topic. The scientist fearlessly took on difficult tasks, he believed that there were no unsolvable problems, it was only necessary to choose the right path of research. And he found such ways, relying on his encyclopedic knowledge, the intuition of a scientist and titanic efficiency. Knorozov studied different historical writing systems, which he considered as complex semiotic systems, perceiving them as a secondary code in relation to the language. Among them are the Proto-Indian script, the Easter Island script Kohau Rongo-Rongo, the Khitan script, the ancient Andean script, and the Ainu pictography. In his research, the scientist relied on the theoretical and methodological base he created in the process of deciphering the Mayan script. In fact, Knorozov built a general theory of decipherment, which is important for the study of any writing system. The scientist's interests also included theoretical problems, because the study of historical scripts was one of the particular tasks in the general problem of studying sign systems. This article discusses four areas of Yu.V. Knorozov's work: the decipherment of the Mayan script, the study of Proto-Indian texts, the Rapa Nui script Kohau Rongo-Rongo, and the Ainu pictography. The purpose of the article is to recreate some features of the multifaceted image of a ingenious scientist.

Keywords
Yuri Valentinovich Knorozov, writing, grammatology, decoding, ethnic semiotics, Maya, Proto-Indian texts, Rapanui writing, Ainu pictography, collective theory
Received
09.11.2022
Date of publication
09.11.2022
Number of purchasers
12
Views
632
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Гениальный русский ученый Юрий Валентинович Кнорозов (1922–1999) принадлежал к той ныне редко встречающейся породе людей, что полностью и самозабвенно преданы науке. Ю.В. Кнорозов известен прежде всего как дешифровщик письменности древних индейцев майя, создавших одну из самых ярких цивилизаций доколумбовой Америки. Его иногда сравнивают с хрестоматийно известным Ж.Ф. Шампольоном, расшифровавшим древнеегипетские иероглифы. В методах обоих ученых действительно было много общего, хотя задача, стоявшая перед Кнорозовым, была намного сложнее.
2 Дешифровка письменности древних индейцев майя принесла ученому заслуженную славу и известность. Отныне его имя навсегда вписано в анналы отечественной и мировой науки. Но круг научных интересов и исследований Ю.В. Кнорозова не исчерпывался только этим направлением. Он изучал и другие древние системы письма как сложные семиотические структуры, рассматривая их в качестве вторичного кода по отношению к языку. В их числе — протоиндийская письменность, письмо острова Пасхи кохау ронго-ронго, киданьская письменность, древнее андское письмо, айнская пиктография. Таким образом, география исследовательских объектов ученого охватывала большую территорию и типологически разные культуры, относящиеся к временному периоду в несколько веков. Решая конкретные задачи, Кнорозов опирался на теоретическую и методологическую базу, созданную им в процессе работы по дешифровке письменности майя. Исследования ученого имеют непреходящее фундаментальное значение и составляют неоценимый вклад в грамматологию, науку о письме, которая, к сожалению, не относится к числу развивающихся и перспективных направлений в отечественном гуманитарном знании.
3

[Рис. 1]
4 Поскольку исследование древних систем письма являлось одной из частных задач в общей проблеме изучения знаковых систем, в круг интересов ученого входили и теоретические проблемы. Среди них — вопросы коммуникации в социуме, традиции сохранения и передачи информации, теория коллектива, теория сигнализации и др. [Кнорозов, 2018: 24–80]. В настоящей статье описаны четыре направления работы Ю.В. Кнорозова: дешифровка письменности майя, исследование протоиндийских текстов, рапануйского письма кохау ронго-ронго и айнской пиктографии. Цель статьи — воссоздать некоторые черты многогранного облика гениального ученого.
5

Код древних майя
6 За дешифровку письменности древних индейцев майя Ю.В. Кнорозов в 1977 году был удостоен Государственной премии СССР. В Мексике, на родине потомков легендарных майя, ученого чтут как национального героя, там ему поставили два памятника — в столице мексиканского штата Юкатан городе Мерида и в Канкуне. В 1990 году президент Гватемалы наградил Ю.В. Кнорозова Большой Золотой медалью, а в 1995 году ему присвоен серебряный Орден Ацтекского Орла, которым мексиканское правительство награждает иностранных граждан за исключительные заслуги перед своей страной.
7

[Рис. 2]
8 Современники сравнивали научный подвиг русского ученого с полетом в космос Юрия Гагарина и разгадкой кода ДНК. Профессор Йельского университета М.Д. Ко назвал интеллектуальное достижение Ю.В. Кнорозова триумфом человеческого духа: «…упорный и целеустремленный одиночка-ученый смог исключительно силой своего ума проникнуть во внутренний мир чужого народа, который жил тысячу лет назад, да еще в джунглях на другой стороне земного шара» [Ко, 2021:15]. По мнению американского майяниста, место, Советский Союз, и время, 1952 год, — самые неудачные «для великого прорыва в дешифровке майя»: в стране, семь лет тому назад вышедшей из кровопролитной войны, с диктатурой Сталина и удушающей ждановской атмосферой, царившей в исследовательских институтах, интеллектуальные открытия, казалось, были невозможны [там же: 182]. В этих условиях научный подвиг Кнорозова кажется невероятным: «Русский, подданный обширных владений Сталина, напрочь изолированный от остального интеллектуального мира, он достиг того, чего не смогли сделать поколения майянистов мирового сообщества» [там же:183].
9 К сказанному стоит добавить, что Ю.В. Кнорозов сделал свое открытие совсем молодым, в 30 лет. В это время он по окончании Московского государственного университета работал научным сотрудником в Государственном музее этнографии народов СССР (ныне Российский этнографический музей), в восстанавливавшемся после войны и блокады Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) [Долгова, 2019: 93–100]. Загруженный повседневной музейной рутиной, в свободное от основной работы время Кнорозов усердно штудировал все, что имело отношение к письменности майя и что было тогда доступно в библиотеках (он начал эту работу еще в студенческие годы в Москве). Не будем забывать, что тогда не было не только компьютеров, но и приличных пишущих машинок. Кнорозов все переписывал от руки, и это был поистине титанический труд. В это тяжелое послевоенное время Кнорозов жил в тесной комнатке-пенале при музее, где и занимался дешифровкой письменности майя.
10 В начале 1950-х годов Ю.В. Кнорозов познакомился со статьей немецкого ученого П. Шелльхаса, опубликованной в 1945 году. Полагая, что иероглифы майя не являются подлинным письмом и не способны отразить язык, а потому ситуация безысходна, Шелльхас назвал свою статью «Дешифровка иероглифов майя: неразрешимая проблема?» [см.: Schellhas, 1945: 44–50]. Молодой Кнорозов воспринял подобный вердикт как вызов, на который должен ответить. Он был убежден: «Если один человеческий ум что-то придумал, то другой ум способен это разгадать». Фразу эту в течение жизни Кнорозов произносил не раз (о чем может свидетельствовать и сам автор данной статьи). Ученого не смутило, что Шелльхас подвел неутешительный итог вековой истории изучения письма древних индейцев майя. И в самом деле, все предшествующие попытки разгадать код письменности майя, которые предпринимали ученые Англии, Германии, Франции, США, Мексики, Гватемалы и других стран, оказались безуспешными. Среди исследователей лидировал английский эпиграфист и археолог Э. Томпсон, но его вклад в дешифровку иероглифики майя был ограничен в основном календарем данной культуры [Thompson, 1950; 1962].
11 Помимо материала, накопленного предшественниками, в распоряжении молодого ученого была книга «Сообщение о делах в Юкатане» Д. де Ланды, которую он к этому времени перевел со староиспанского [см.: Ланда, 1955]. Ее автор, францисканский монах XVI века, посланный миссионером на Юкатан и учредивший там инквизицию, с фанатичной жестокостью уничтожал «языческие святыни», в том числе рукописи, так что от богатой литературы майя сохранились лишь жалкие остатки. Но сочинение Ланды парадоксальным образом оказалось ценным историко-этнографическим источником: стремясь подчинить местное население своему влиянию, он, как и другие миссионеры, усердно изучал язык, историю и обычаи страны, где выполнял свою миссию.
12 Работая, как мы бы сейчас сказали, с информаторами, Д. де Ланда искал соответствия знаков письма майя буквам испанского алфавита, ошибочно полагая, что письмо майя тоже было фонетическим. В результате францисканец составил так называемый «алфавит» — список из 27 знаков (еще три знака майя встречаются в его примерах написания слов). По его мнению, все эти знаки соответствовали буквам испанского алфавита (в порядке которого они и приведены). Отсутствие некоторых букв Ланда объяснял тем, что их не было в языке майя [там же: 77–81]. «Алфавит» Ланды иногда сравнивают с Розеттским камнем, который помог Ж.-Ф. Шампольону расшифровать древнеегипетские иероглифы. Данный «алфавит» и в самом деле послужил для Кнорозова надежной подсказкой [Кузьмищев,1975: 218–230].
13 Молодому ученому также были доступны для изучения три кодекса майя — рукописи XII–XV веков, уцелевшие от костров испанской инквизиции и вывезенные в Европу завоевателями. Упомянутые кодексы названы по именам городов, ставших местом их хранения: Дрезденский, Парижский и Мадридский. Каждая рукопись представляет собой сложенную гармошкой полосу изготовленной из луба фикуса (лат. Ficus insipida) бумаги, на которой писцы записывали тексты волосяной кисточкой.
14

[Рис. 3]
15 Кроме того, археологические экспедиции XX века обнаружили большое количество надписей на стенах зданий, алтарях, стелах, керамике и других археологических объектах. Самые древние надписи восходили к началу III века н.э. Охватывая период времени более тысячелетия, памятники письменности имелись в достаточно большом количестве и относились к обширной территории, что в совокупности создавало обнадеживающие перспективы для их изучения и дешифровки.
16 Ю.В. Кнорозов всегда уточнял, что дешифровку исторических систем письма не следует отождествлять с дешифровкой секретных шифров, потому что они «не имеют почти ничего общего. В древних текстах знаки стоят в обычном порядке, но чтение их забыто; в шифрованных записях известные знаки заменены другими и порядок их смешан. В первом случае язык либо неизвестен, либо сильно изменился, во втором — известен» [Кнорозов, 1982: 5]. Соответственно, и решение задач должно быть методически различным.
17 Ученый четко и скрупулезно определил принципы дешифровки, в основе которой лежал разработанный им метод позиционной статистики, когда определялась позиция знака в тексте и учитывалась его абсолютная и относительная частота в данной позиции. Он детально разработал и последовательность необходимых шагов, позднее подробно их описав [Кнорозов, 1963: 222–238].
18 Первый шаг, который сделал Кнорозов, — определение системы письма майя. Для этого потребовалось подсчитать количество знаков — основных единиц письма. Под знаком ученый понимал графему или группу графем, имеющих один и тот же референт. Графемы имели стандартную форму, но были неизбежны отклонения от нее, связанные с индивидуальным почерком того или иного жреца-писца, орудий письма и различными искажениями.
19 После долгих кропотливых исследований и подсчетов, проверок и перепроверок Кнорозов установил, что в письме майя использовалось ок. 350 неповторяющихся знаков. Исходя из этого количества, а также частоты появления новых знаков в новых текстах, можно было теоретически определить возможные варианты типа письма (пиктографическое, силлабическое, морфемное, алфавитное). Скажем, если бы письмо было пиктографическим, где знаки передают не звуковую речь, а ситуации, то количество знаков исчислялось бы несколькими тысячами. А если бы знаки майя передавали только звуки, то есть письмо было фонетическим, то число знаков не превышало бы 40. Следовательно, письмо майя может быть иероглифическим, или морфемно-силлабическим, то есть один знак передает слог или морфему, минимальную единицу слова, далее не делимую без потери смысла. По мнению Кнорозова, рукописи майя демонстрировали все признаки иероглифической системы — сочетание знаков и рисунков, сложные сочетания знаков, направление строк и другие особенности.
20

[Рис. 4]
21

Иероглифическое письмо устроено особым образом. В нем используются три вида знаков: идеограммы — знаки, имеющие чтение и смысл; детерминативы, имеющие только смысл; фонетические комплементы, имеющие только чтение. Одни и те же знаки могут попеременно употребляться и как идеограммы, и как фонетические, и как ключевые знаки. Кнорозов определил направление письма (строки читаются слева направо и сверху вниз) и разбил иероглифы на несколько групп в зависимости от занимаемой ими позиции и способности образовывать устойчивые сочетания.
22 Следующий, сделанный Кнорозовым шаг в дешифровке — определение грамматических референтов. Сличая сходные иероглифы, ученый выделил в их составе устойчивые и переменные знаки и по месту появления этих знаков сопоставил их с корневыми морфемами и аффиксами (префиксами и суффиксами), а также установил разряды иероглифов, передающих имена существительные и другие части речи.
23 Затем Кнорозов попытался определить, какой из известных языков семьи майя ближе к изучаемому. Ученый предположил: поскольку рукописи происходили с полуострова Юкатан, то и дешифровка должна основываться именно на юкатекском языке (Д. де Ланда также фиксировал данный язык). Он сопоставил древний язык иероглифических текстов майя (традиционный жреческий язык) со старым языком майя и выявил значительное сходство между ними. Теперь можно было устанавливать условное чтение знаков, а вслед за этим переходить к чтению текстов, проверяя правильность последнего путем перекрестных сопоставлений, когда один и тот же знак читается одинаково в разных словах. Так состоялась дешифровка Кнорозовым письменности майя, которая завершила почти вековую историю безуспешных попыток на этом поприще.
24

[Рис. 5]
25 Итоги проделанному огромному труду Ю.В. Кнорозов подвел в своей эпохальной статье, вышедшей в 1952 году в журнале «Советская этнография» [см.: Кнорозов, 1952: 100–118]. За данной публикацией последовала еще одна с изложением принципов дешифровки и кратким описанием работы по исследованию письма древних майя, где автор привел наиболее употребительные знаки этого письма, чтобы исследователи могли приступить к чтению до сей поры недоступных памятников письменности древней цивилизации в Центральной Америке [Кнорозов, 1955: 94–115]. В том же году вышел в свет уже упомянутый перевод сочинения Д. де Ланды с подробной вступительной статьей и обстоятельным справочным аппаратом. Этот труд стал диссертацией Ю.В. Кнорозова; на ее защите ученому присудили сразу докторскую степень, минуя кандидатскую [Ланда, 1955: 3–96].
26 Помимо целого ряда статей, посвященных дешифрованным текстам майя, Ю.В. Кнорозов опубликовал две фундаментальные монографии. Одна из них, «Письменность индейцев майя», вышла в 1963 году. В ней описана грамматика языка майя, даны переводы текстов, приведены каталог и словарь знаков этой древней письменности, проанализированы изображения, сопровождающие тексты, специальное внимание уделено календарно-цифровому коду [Кнорозов, 1963]. В другой монографии, «Иероглифические рукописи майя», ученый дал перевод уцелевших рукописей майя, основанный на дешифровке письма. Они оказались первоклассным этноисторическим источником, поскольку касались практически всех сторон жизни древних майя [Кнорозов, 1975].
27 Благодаря дешифровке письма майя, одного из величайших интеллектуальных достижений нашего времени, эпиграфика майя прочно заняла свое место как основная историческая дисциплина в майянистике наряду с археологией и этнографией, а чтение иероглифических текстов внесло серьезные коррективы в существовавшие прежде представления о классической культуре майя.
28

Протоиндийские тексты

29 Одним из важных направлений в общем исследовательском поле Ю.В. Кнорозова было изучение протоиндийских текстов. Указанные тексты принадлежали одной из величайших цивилизаций древности, известной под названием «протоиндийская», «индская» (по названию реки Инд — главной водной артерии Южной Азии) или «хараппская» (по названию одного из главных мест раскопок, Хараппе, в Пакистане). Эта цивилизация существовала в 3–2-м тысячелетиях до н.э. в одно время с Древним Египтом и Месопотамией, но в отличие от них была предана полному забвению. Ее открыли позже других древних цивилизаций, только в 1920-х годах, и вписать ее в общий ход исторического развития оказалось непросто, поскольку не сохранилось никаких достоверных сведений об ее становлении и развитии [Альбедиль, 1991:12–15].
30 Протоиндийская письменность сосредоточила в себе все загадки и сложности, которые возможны в подобной исследовательской ситуации. Если в случае с майя была неизвестна система письма, но известен язык, то в случае с протоиндийскими текстами были неизвестны ни язык, ни письмо. В подобных ситуациях обычно помогает билингва — двуязычная надпись, в которой надпись на неизвестном языке дублируется известным письмом. Но билингвы не было. Оставалось надеяться на обилие текстов. Однако и здесь дело оказалось безнадежным. Когда началась работа с текстами, было известно лишь около трех тысяч надписей на каменных печатях и их оттисках на сосудах и глиняных пластинках и других археологических артефактах. Все они краткие (в среднем четыре-шесть знаков; самая длинная надпись содержит около двух десятков знаков) и при этом удручающе однообразны по содержанию, что было очевидно уже при первом визуальном знакомстве с ними. Не было и никакой дополнительной информации, которую можно было бы использовать при исследовании текстов. Такой вариант письменности обычно признается безнадежным для дешифровки.
31

[Рис. 6]
32 Однако Ю.В. Кнорозов остался верен своему девизу, приведенному выше: «Если один человеческий ум что-то придумал, то другой может это разгадать». Ученый решил ответить и на этот вызов. К тому же он хотел проверить правильность своей методики исследования неизвестных систем письма, выработанной при дешифровке письменности майя. К исследованию протоиндийских текстов Кнорозов приступил в 1964 году. Работа проводилась по программе Комиссии по дешифровке исторических систем письма при Секции семиотики Научного совета по комплексной проблеме «кибернетика» при Президиуме АН СССР. Позже исследования под руководством Кнорозова продолжила созданная им Группа этнической семиотики. Она сложилась в 1970-х годах и 4 февраля 1980 года была официально утверждена как самостоятельная структурная единица при Ленинградской части Института этнографии. Кнорозов не только сам исследовал тексты, но и разрабатывал стратегию научного поиска, а также выстраивал логику исследовательского процесса для всей группы.
33 Ввиду отсутствия каких-либо внешних опорных данных о письме и языке протоиндийских надписей все силы были сосредоточены на их внутреннем, методически скрупулезном анализе. На этот раз исследование велось с привлечением вычислительной техники; в нем принимали участие сотрудники Всесоюзного института научной и технической информации (ВИНИТИ) АН СССР. Рассматривая изучение исторических систем письма прежде всего как задачу извлечения из неизвестного текста информации о структуре самого текста, они использовали машинные методы обработки протоиндийских текстов [Пробст, 1965: 11–30]. С помощью данных методов были последовательно выполнены все этапы исследования забытой системы письма, установленные при дешифровке письменности майя (определение системы письма, выявление предположительных референтов знаков). Все известные и доступные тексты были разбиты на блоки (группы знаков), соответствующие словоформам и устойчивым словосочетаниям; определены переменные и полупеременные знаки, а также различные классы корневых знаков [см.: Кнорозов, 1970: 3–14].
34 Проведенные исследования позволили установить, что в протоиндийский алфавит (в семиотическом смысле термина, когда имеется в виду совокупность не букв, а знаков) входит более 300 знаков (не считая аллографов). По этим и другим критериям протоиндийское письмо оказалось иероглифическим, или морфемно-силлабическим. Сделанный вывод подтверждался и другими данными, прежде всего длиной блока: чем больше знаков в письме, тем короче цепочка знаков, передающих слово, и наоборот.
35

[Рис. 7]
36 Наряду с определением типа письма («как написано») важной задачей было распознавание языка протоиндийских текстов («что написано»), условно названного «хараппским». Предыдущие исследователи чаще всего решали проблему лингвистической принадлежности протоиндийских текстов априорно, исходя из косвенных (археологических, антропологических, исторических) данных, без привлечения собственно текстов. Ю.В. Кнорозов подошел к этому вопросу иначе. После проведения ряда формальных операций с помощью электронно-вычислительной техники были установлены основные параметры языка, то есть определена формальная структура его грамматической системы. Полученные данные последовательно сопоставлялись со структурами тех языков, существование которых можно было гипотетически предположить в ареале протоиндийской цивилизации — хеттского языка, санскрита, шумерского, эламского, а также языков мунда, бурушаски и дравидских. Названные языки последовательно соотносились со структурой языка протоиндийских текстов. В результате отпали все из перечисленных языков, кроме дравидских; главный акцент был сделан на общности грамматических систем последних [Кнорозов, 1965: 46–51].
37 Таким образом была доказана близость протоиндийского языка языкам дравидским. Конечно, это не означало, что создатели протоиндийской цивилизации являлись прямыми предками современных дравидов, населяющих ныне Южную Индию, поскольку вопрос о соотношении лингвистической, этнической и антропологической категорий применительно к протоиндийской культуре очень сложен и до конца еще не решен. Не стоит забывать и о том, что протоиндийская цивилизация занимала обширную территорию и существовала не одно тысячелетие и в языке неизбежно имели место территориальные и социальные различия. А это значит, что для протоиндийских знаков можно установить лишь условные фонетические чтения. Это скорее фонетические реконструкции, претендующие на статус некоего метаязыка, то есть языка научного описания. По данной причине протоиндийские знаки были отождествлены с тамильскими коррелятами дравидских морфем как наиболее архаичными и генетически максимально близкими к общедравидскому состоянию [Дубянский, 2013: 47–50].
38

[Рис. 8]
39 Параллельно с лингвистическими изысканиями шло изучение и изображений, сопровождающих надписи (иконографические и символические тексты), а также пантеона, религиозно-мифологических представлений, календарно-хронологической системы, разработанной создателями протоиндийской цивилизации [Волчок, 1965: 56–68; Кнорозов, 1972: 178–245; Волчок, 1975: 16–51].
40 По мнению Ю.В. Кнорозова, протоиндийское письмо было дешифровано, если под дешифровкой понимать чтение знаков забытого письма. Именно на таком понимании термина «дешифровка» и настаивал ученый [см.: Knorozov, 1981; Кнорозов, 1981: 47–71]. Были выделены и проанализированы основные типы протоиндийских надписей и дан их перевод [Альбедиль, 1994: 133–188]. Далее предполагалась филологическая, герменевтическая работа по переводу и интерпретации тестов — задача, отличная от дешифровки, но ошибочно ей приписываемая. Однако этот этап работы не был завершен, поскольку в 1997 году Группа была закрыта.
41

Письменность острова Пасхи
42 К работе над рапануйскими текстами Ю.В. Кнорозов приступил в середине 1950-х годов, вскоре после возвращения из Копенгагена, где он участвовал в XXXII Конгрессе американистов. Выступавший на конгрессе немецкий ученый Т.С. Бартель доложил о результатах изучения им письма кохау ронго-ронго и заявил, что готовит большую монографию, посвященную его дешифровке. Для Кнорозова это был очередной вызов, на который он не мог не ответить.
43 Письмо кохау ронго-ронго было обнаружено на острове Пасхи (Рапа-Нуи), одном из самых загадочных островов Полинезии, составляющей часть Океании. Этот крохотный клочок суши — самое удаленное от других земель место на планете. Голландский мореплаватель Я. Роггевен открыл остров 6 апреля 1722 года в день Пасхи и потому его так назвали. Европейцев поразили гигантские каменные статуи-моаи с цилиндрами на голове. Не менее удивительным было и открытие на острове собственной письменности, которая отсутствовала на других островах Полинезии. Ее обнаружили в 1864 году, когда французский миссионер Э. Эйро увидел в руках у местных жителей темные дощечки, покрытые ровными рядами искусно вырезанных значков. Это и было рапануйское письмо кохау ронго-ронго — так называемые «говорящие дощечки», которые были восприняты как интригующая загадка. Жители острова процарапывали такие надписи на деревянных дощечках с помощью зуба кашалота [Кнорозов, 1957: 38–43].
44 Сотни дощечек погибли при пожарах и в междоусобных войнах местных вождей. Известные дощечки — их более 20 — хранятся в музеях мира. Отдельные знаки и короткие надписи имеются также на черепах и некоторых предметах с острова Пасхи. Две таблички, Большая и Малая, есть в Музее этнографии и антропологии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН; их привез знаменитый путешественник, этнограф Н.Н. Миклухо-Маклай из своего путешествия по Тихому океану. Он же предположил, что это идеографическое, или рисуночное письмо, то есть начальная ступень развития письма [Федорова, 1995].
45

[Рис. 9]
46

[Рис.10]
47 По возвращении из Дании Ю.В. Кнорозов принялся за изучение рапануйского письма совместно с Н.А. Бутиновым, в то время заведующим Ленинградской частью сектора Австралии, Океании и Америки в Институте этнографии АН СССР. Под руководством Ю.В. Кнорозова и Н.А. Бутинова была создана рабочая группа, в которую вошли сотрудники сектора Австралии, Океании и Америки. Как рассказывала одна из сотрудниц группы — И.К. Федорова, они намеревались до выхода заявленной Т. Бартелем монографии подготовить коллективный труд со всеми известными материалами по рапануйскому письму. Совместными трудами удалось собрать все основные данные, необходимые для изучения этого письма, обработать все доступные тексты ронго-ронго, в том числе хранящиеся в других музеях мира, и прорисовать все знаки на табличках. Кнорозов и Бутинов провели формальный анализ доступных текстов, выявили устойчивые сочетания знаков (блоки) и определили их ряды. В итоге был подготовлен большой коллективный труд по текстам ронго-ронго, названный «Корпусом иероглифических текстов острова Пасхи».
48 Опираясь на работы своих предшественников, как отечественных, так и зарубежных, Ю.В. Кнорозов и Н.А. Бутинов обобщили первые результаты своего труда и поделились предварительными выводами. По их мнению, письменность острова Пасхи не являлась примитивной системой записи, как ранее предполагал Н.Н. Миклухо-Маклай. Она была основана на тех же принципах, что и древние иероглифические системы письма, такие, например, как древнеегипетская, но представляла собой раннюю ступень развития. Согласно результатам наблюдений исследователей, в текстах на рапануйских дощечках не всегда передаются служебные слова, поскольку эти тексты написаны на архаическом рапануйском языке, который сильно отличался от современного [Бутинов, Кнорозов, 1956: 77–91; 1957: 38–42]. Кнорозов совместно с программистами составил также программу для обработки рапануйских текстов с помощью вычислительной техники.
49

[Рис. 11]
50 К сожалению, советским ученым не удалось опередить Т. Бартеля, так как его книга вышла в свет раньше, чем издательство АН СССР занялось подготовкой к печати «Корпуса иероглифических текстов острова Пасхи» — труд этот так и остался неопубликованным.
51 В середине 1960-х годов Ю.В. Кнорозов отошел от изучения письменности кохау ронго-ронго и только намечал, по его выражению, «стратегические удары на рапануйском фронте», руководя работой И.К. Федоровой. В конечном итоге исследовательница предложила свой вариант дешифровки рапануйских текстов [Федорова, 2001].
52

Айнская пиктография
53 В конце 1970-х годов Ю.В. Кнорозов поставил перед собой очередную трудную задачу — изучение пиктографии айнов. Древнейшие и загадочные аборигены японских островов издавна привлекали к себе внимание исследователей. Айны выделялись среди других народов Дальнего Востока прежде всего необычным физическим обликом, культурой, языком, бытом. До середины XX века они занимали южную оконечность Камчатки, Курилы и юг острова Сахалин. Это была вторая по численности ветвь айнского этноса, чья культура лишь незначительно отличалась от японской. Русские и зарубежные ученые XIX–XX веков внесли большой вклад в изучение культуры айнов; собранные ими уникальные коллекции хранятся в МАЭ РАН, Российском этнографическом музее и Южно-Сахалинском областном краеведческом музее.
54

[Рис. 12]
55 Однако пиктография айнов оказалась в стороне от внимания исследователей, Ю.В. Кнорозов же занялся именно ею и выступил в этом направлении как первопроходец. Кабинетный ученый, не отличавшийся богатырским здоровьем, он в 1979–1990 годах совершил девять поездок на Курильские острова (Итуруп, Кунашир, Шикотан) в составе Тихоокеанского отряда Северной экспедиции и Курильской экспедиции Института этнографии АН СССР. Ученый тщательно готовился к поездкам, досконально изучая все доступные источники по истории, этнографии и языку айнов.
56

[Рис. 13]
57 Пиктографические надписи айнов были обнаружены Ю.В. Кнорозовым и его коллегами уже во время первой экспедиции на остров Итуруп. Они сохранились во всех обследованных селениях, в частности в кальдере вулкана Богдана Хмельицкого и на каменных плитах, находящихся в местах, которые айны посещали во время охоты на морских зверей и птиц, а также сбора ягод и съедобных растений [Кнорозов, Спеваковский, Таксами, 1984: 226–233]. Плиты с надписями, процарапанными на разную глубину, обычно находились на левом берегу ручьев, там же, где располагались и селения айнов [Кнорозов, 1992: 175–178].
58 По наблюдениям Ю.В. Кнорозова, надписи на плитах представляли собой группы знаков; они были сходны по построению и набору знаков и друг с другом, и с другими пиктографическими текстами айнов. В частности, надписи на плитах перекликались с надписями на так называемых «питьевых палках», которые ученый именовал в своих публикациях «усодержателями». На Хоккайдо их называют «икуниси», а на Сахалине и на Курилах — «икупасуй». В современном айноведении принято двойное обозначение — икуниси/икупасуй.
59 Такими палочками айнам, которые считались самым волосатым народом в мире, приходилось приподнимать свои пышные усы, когда они пили хмельные напитки в торжественных случаях, например во время Медвежьего праздника. Икуниси/икупасуй имели сакральное значение и расценивались как одушевленные существа. Каждая из них представляла собой тонкую, сделанную из твердой ценной древесины дощечку длиной до 35 и шириной 1,5–4 см.
60

[Рис. 14]
61 По мнению Ю.В. Кнорозова, на этих предметах, как и на плитах, были запечатлены магические формулы, призванные способствовать удачному морскому промыслу, который, как верили айны, зависел от духов-хозяев. Как основную единицу айнской пиктографии ученый выделил сцену, которая передавала ту или иную ситуацию, сохранявшуюся неопределенное время. Изображения объектов, входивших в сцену, чаще всего давались в упрощенном схематизированном виде; они как бы находились на грани перехода в знаки-символы. Каждая изображенная ситуация могла передаваться неопределенным количеством фраз.
62 Ю.В. Кнорозов установил, что и на каменных плитах, и на питьевых палках в начале пиктографических надписей стояли схематические упрощенные знаки или изображения, передававшие имена почитаемых айнами главных духов-хозяев. Затем следовало изложение того, что желательно было получить в будущем [Кнорозов, Соболева, Таксами, 1986: 268–295].
63

[Рис. 15]
64 Ученый также изучил пиктографические надписи на надмогильных столбах айнов-асьни, прежде выпадавших из поля зрения исследователей. Надмогильные столбы по традиции ставили в ногах умерших. Четыре таких столба хранятся в фондах Сахалинского областного краеведческого музея. Тексты на надмогильных столбах оказались одним из самых ярких образцов айнской пиктографии; в них приводились «сведения» о загробной жизни души умершего и ее последующем возрождении в новом воплощении [Кнорозов, Прокофьев, 1995: 208–221].
65 Важным вопросом, интересовавшим не только участников экспедиций, но и местных жителей, было определение хронологии айнских поселений — таких данных почти не имелось. Предпринятые радиоуглеродные исследования имели следствием сенсационное открытие: возраст находок превышал пять-семь тысяч лет. Между тем раньше считалось, что Курильские острова были заселены не ранее 1–2-го тысячелетий до н.э. [Кнорозов, Зайцева, 1989: 23–24].
66 Ю.В. Кнорозов установил, что пиктография айнов, связанная с более ранней пиктографией времен охотской культуры, очень близка к эскимосской, но резко отличается от пиктографии континентальных племен. Ученый пытался отыскать следы доайнской культуры, носители которой могли иметь отношение к древней миграции в Америку, и тем самым решить проблему контактов между Старым и Новым Светом в доколумбову эпоху. Он полагал, что через Курильские острова шел восточный путь в Берингию, соединяющую Азию с Америкой в ледниковые периоды. Видимо, именно этим путем шли предки эскимосов, алеутов и индейских племен тихоокеанского берега Северной Америки. В дальнейшем на Курильских островах появилось племя айнов, пришедшее с юга через Японские острова [Кнорозов, 1999: 193].
67 В архиве МАЭ РАН хранятся отчеты, записи, варианты статей и другие материалы, связанные с курильскими экспедициями Ю.В. Кнорозова. Среди них — рукопись его незаконченной статьи «Айнская пиктография. В этой статье ученый писал: «Пиктография не только передает сообщение (информация), но действует на зрителя также эмоционально, используя приемы живописи и орнаментики (фасцинация). Пиктографические надписи айнов обычно характеризуется равновесием информации и фасцинации. Многие декоративные надписи на праздничной посуде, включая усодержатели, сделаны с нарочитым преобладанием фасцинации (использование раскраски, рельефа и даже движущихся фигурок), что дало основание относить их к искусству, а пиктографический текст рассматривать как орнамент» [Кнорозов, б.г.]. Кнорозов не сомневался, что «у айнов определился устойчивый корпус знаков, сохраняющих свое значение в любом контексте и не меняющих его при повороте и перевертывании. За некоторыми знаками было закреплено определенное чтение по одному из синонимов (фиксированные пиктограммы)» [там же].
68 К сожалению, Ю.В. Кнорозов не успел завершить свои блестящие исследования по айнской пиктографии…
69 Вяч.Вс. Иванов, вспоминая о Юрии Валентиновиче Кнорозове, писал: «В научном отношении характерной чертой Кнорозова было бесстрашие. Он смело брался за темы сверхтрудные и даже запретные» [Иванов, 2016: 89]. Полагаю, настоящая статья в полной мере подтверждает это наблюдение. Научное наследие великого ученого неопровержимо свидетельствует о том, что он не верил в существование неразрешимых проблем и считал, что нужно лишь выбрать правильный путь исследования.
70 Дешифровав письменность древних индейцев майя, Ю.В. Кнорозов фактически построил общую теорию дешифровки, которая представляет интерес для любой системы письма. Правильность ее исходных положений ученый проверил при исследовании других древних систем письма. Эта теория в свою очередь составляла часть общей теории науки о коммуникации, которой исследователь занимался и которая только начинала складываться в нашей стране в середине XX века. В частности, Кнорозов разрабатывал понятие фасцинации, или завораживающего воздействия (от лат. fascinatio — «завораживание»).
71 Вяч.Вс. Иванов был убежден, что наука в основном занимается дешифровкой, изучая способы открытия основных отношений, запрятанных под тайными кодами. В этом смысле можно считать, что исследования Ю.В. Кнорозова по дешифровке очень важны для развития гуманитарного знания в целом.
72

[Подрисуночные подписи]
73

[Рис. 1]. Ю.В. Кнорозов с кошкой Асей (Аспид), которую считал своим «соавтором». 1970-е годы. Фотография из семейного архива Ю.В. Кнорозова. (Данная фотография, а также другие использованные в статье фотографии из семейного архива Ю.В. Кнорозова любезно предоставлены внучкой ученого — А. Масловой)

[Рис. 2]. Указ о награждении Ю.В. Кнорозова орденом Ацтекского Орла. 1995. Из семейного архива Ю.В. Кнорозова

[Рис. 3]. Страницы рукописи майя. Иллюстрация из открытых источников

[Рис. 4]. Образец иероглифического письма майя. Иллюстрация из открытых источников

[Рис. 5]. Почтовая марка, выпущенная в честь дешифровки Ю.В. Кнорозовым письма майя

[Рис. 6]. Ю.В. Кнорозов в своем кабинете. 1970-е годы. Фотография из семейного архива Ю.В. Кнорозова

[Рис. 7]. Протоиндийская печать с изображением верховного божества. Иллюстрация из открытых источников

[Рис. 8]. Образцы протоиндийских печатей с надписями. Иллюстрация из открытых источников

[Рис. 9]. Большая табличка с текстом ронго-ронго. Из коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

[Рис. 10]. Малая табличка с текстом ронго-ронго. Из коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

[Рис. 11]. Прорисовка знаков письма кохау ронго-ронго. Иллюстация из открытых источников

[Рис. 12]. Группа айнов острова Сахалин. Фото А.П. Динесс. Начало XX века. Из коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

[Рис. 13]. Ю.В. Кнорозов во время экспедиции на острове Итуруп. 1980-е годы. Фотография из семейного архива Ю.В. Кнорозова

[Рис. 14]. Икуниси/икупасуй с пиктографическими знаками. Из коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

[Рис. 15]. Икуниси/икупасуй с изображениями двух змей. Из коллекций Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

References

1. Albedil M.F. Zabitaya tsivilizatsiya v doline Inda [Forgotten Civilization in the Indus Valley]. St. Petersburg: Nauka Publ., 1991.

2. Albedil M.F. Protoindiyskaya tsivilizatsiya: Ocherki kul'tury [Proto-Indian Civilization: Cultural Essays]. Moscow: Vostochnaya literatura Publ., 1994.

3. Butinov N.A., Knorozov Yu.V. Noviye materiali ob ostrove Pashi [New Materials About Easter Island]. Sovetskaya etnographiya. 1957. N 6. P. 38–42.

4. Butinov N.A., Knorozov Yu.V. Predvaritelnoye soobcheniye ob izuchenii pis’mennosti ostrova Paskhi [Preliminary Report on the Study Easter Island Writing]. Sovetskaya etnographiya. 1956. N 4. P. 77–91.

5. Volchok B.Ya. Izobrazheniya na ob’yektakh s protoindiyskimi nadpisyami [Images on Оbjects with Proto-Indian Inscriptions]. Predvaritel′noe soobcheniye ob issledovanii protoindiiskih textov [Preliminary Report on the Study of Proto-Indian Texts]. Moscow: Nauka Publ., 1965. P. 56–68.

6. Volchok B.Ya. Traditsii protoindiyskogo kalendarya i khronologii v indiyskoy kul'ture [Traditions of the Рroto-Indian Сalendar and Сhronology in Indian Сulture]. Soobcheniye ob issledovanii protoindiiskih textov: Proto Indica: 1973 [Report on the Study of Proto-Indian Texts: Proto Indica: 1973]. Moscow: Nauka Publ., 1975. P. 16–51.

7. Dolgova K.A. Nauchnyi sotrudnik Yu.V. Knorozov v Gosudarstvennom muzeye ehtnografii narodov SSSR [Researcher Yu.V. Knorozov at the State Museum Ethnography of the Рeoples of the USSR]. IX Knorozovskiye chteniiya: Drevniye civilizacii Starogo I Novogo Sveta: Sbornik trudov nauchnoi conferentsii [IX Knorozov Readings: Ancient Civilizations of the Old and New World: Proceedings of the International Scientific Conference]. Moscow: Russian State University for the Humanities Publ., 2019. P. 93–102.

8. Dubyanskiy A.M. Tamil'skii yazyk [Tamil]. Yaziki mira. Dravidiiskiye yaziki [Languages of the World. Dravidian Languages]. Moscow: Academia Publ., 2013. P. 47–150.

9. Ivanov Vyach.Vs. Ot bukvy i slova k iyeroglifu: sistemy pis'ma v prostranstve i vremeni [From Letter and Word to Hieroglyph: Writing Systems in Space and Time]. Moscow: YASK: Yazyki slavyanskoi kul'tury Publ., 2016.

10. Knorozov Yu.V. Govoryashcheye derevo [Talking Tree]. Cultura i zhizn'. 1957. N 3. P. 38–43.

11. Knorozov Yu.V. Drevnyaya pis'mennost' Tsentral'noi Ameriki [Ancient Script of Central America]. Sovetskaya etnographiya. 1952. N 3. P. 100–118.

12. Knorozov Yu.V. Iyeroglificheskiye rukopisi mayya [Mayan Hieroglyphic Manuscripts]. Leningrad: Nauka Publ., 1975.

13. Knorozov Yu.V. Izbrannyye trudy [Selected Works]. St. Petersberg: MAE RAS Publ., 2018.

14. Knorozov Yu.V. Klassifikatsiya protoindiyskih blokov [Classification of Proto-Indian Blocks]. Soobcheniye ob issledovanii protoindiiskih textov: Proto Indica: 1970 [Report on the Study of Proto-Indian Texts: Proto Indica: 1970]. Moscow: Nauka Publ., 1970. P. 3–14.

15. Knorozov Yu.V. Neizvestnye teksty [Unknown Texts]. Zabytye sistemy pis’ma: Ostrov Paskhi, Velicoe Lyao, Indiya: Matеrialy po deshifrovke [Forgotten Writing Systems: Island Easter, Great Liao, India: Deciphering Materials]. Moscow: Nauka Publ.,1982. P. 3–10.

16. Knorozov Yu.V. Piktografiya ainov [Ainu Pictography]. Archive of the MAE RAS. Inventory in NTO. N.d.

17. Knorozov Yu.V. Pis'mennost' drevnikh maiya (opyt rasshifrovki) [The Writing of the Ancient Maya (Decoding Experience)]. Sovetskaya etnographiya. 1955. N 1. P. 94–115.

18. Knorozov Yu.V. Pis'mennost' indeitsev maiya [The Writing of the Mayan Indians]. Moscow; Leningrad: Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR, 1963.

19. Knorozov Yu.V. Protoindiyskiye nadpisi (k problemam deshifrovki) [Proto-Indian Inscriptions (On the Problems of Deciphering)]. Sovetskaya etnographiya. 1981. N 5. P. 47–71.

20. Knorozov Yu.V. Seleniya ainov na o-ve Iturup (po materialam ehkspeditsii 1989 g. [Ainu Settlements on Iturup Island (According to the Materials of the Expedition 1989)]. Materialy polevykh issledovanii,1988–1989 [Materials of Field Ethnographic Researches, 1988–1989]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 1992. P. 175–178.

21. Knorozov Yu.V. Formal’noye opisaniye protoindiiskikh izobrazhenii [Formal Description of Proto-Indian Images]. Soobcheniye ob issledovanii protoindiiskikh textov: Proto Indica: 1972 [Report on the Study of Proto-Indian Texts: Proto Indica: 1972]. Moscow: Nauka Publ., 1972. P. 178–245.

22. Knorozov Yu.V. Kharakteristika yazyka protoindiiskikh nadpisey [Characteristics of the Language of Proto-Indian Inscriptions]. Predvaritel′noe soobcheniye ob issledovanii protoindiiskikh tekstov [Preliminary Report on the Study of Proto-Indian Texts]. Moscow: Nauka Publ., 1965. P. 46–51.

23. Knorozov Yu.V. Etnogeneticheskiye protsessy v drevney Amerike. K postanovke voprosa [Ethnogenetic Processes in Ancient America. To Question]. Voprosy etnicheskoi semiotiki [Questions of Ethnic Semiotics]. St. Petersburg: Nauka Publ., 1999. P. 193–205.

24. Knorozov Yu.V., Zaitseva G.I. Absolyutnaya khronologiya selenii na ostrovakh Iturup i Kunashir [Absolute Chronology of Settlements on the Islands Iturup and Kunashir]. Problemy krayevedeniya: (Arsen’evskiye chteniya) [Problems of Local History: (Arseniev Readings)]. Ussuriisk: s.n., 1989. P. 23–24.

25. Knorozov Yu.V., Prokof’ev M.M. Formula vozrozhdeniya u aynov (opyt rasshifrovki znakov-piktogramm na nadmogil'nykh stolbakh-as'ni iz fondov Sakhalinskogo oblastnogo krayevedcheskogo muzeya) [The Ainu Revival Formula (Experience in Deciphering Signs-pictograms on Asni Grave Pillars from the Collections of the Sakhalin Regional Museum of Local Lore)]. Vestnik Sakhalinskogo museya: Ezhegodnik Sakhalinskogo oblastnogo krayevedcheskogo muzeya. 1995. N 2. P. 208–221.

26. Knorozov Yu.V., Soboleva E.S., Taksami Ch.M. Piktograficheskiye nadpisi ainov [Pictographic Inscriptions of the Ainu]. Drevnie sistemy pis’ma: Etnicheskaya semiotika [Ancient Writing Systems: Ethnic Semiotics]. Moscow: Nauka Publ., 1986. P. 268–295.

27. Knorozov Yu.V., Spevakovskii A.B., Taksami Ch.M. Piktograficheskie nadpisi ainov [Pictographic Inscriptions of the Ainu]. Polevye issledovaniya Instituta ehtnografii, 1980–1981 [Field Research of the Institute of Ethnography, 1980–1981]. Moscow: Nauka Publ., 1984. P. 226–233.

28. Coe M. Razgadka koda maiya: kak uchenye rasshifrovali pis'mennost' drevnei tsivilizatsii [Breaking the Maiya Code: How Scientists Deciphered Ancient Writing Civilizations], transl. from Engl. by D.D. Belyaev. Moscow: Eksmo Publ., 2021.

29. Kuz'mishchev V.A. Taina zhretsov maiya [The Secret of the Maiyan Priests]. 2nd ed. Moscow: Molodaya gvardiya Publ., 1975.

30. Landa D. de. Soobshchenie o delakh v Yukatane [Report on Affairs in the Yucatan], transl. from Old Spanish by Yu.V. Knorozov. Moscow; Leningrad: Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR Publ., 1955.

31. Probst M.A. Mashinnye metody issledovaniya protoindiiskikh tekstov [Machine Methods for the Study of Proto-Indian Texts]. Predvaritel′noe soobcheniye ob issledovanii protoindiiskikh tekstov [Preliminary Report on the Study of Proto-Indian Texts]. Moscow: Nauka Publ., 1965. P. 11–30.

32. Fedorova I.K. “Govoryashchiye doshchechki” s ostrova Paskhi: Deshifrovka, chtenie, perevod [ “Talking Tablets” from Easter Island. Decoding, Reading, Translation]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2001.

33. Fedorova I.K. Doshchechki kokhau rongorongo iz Kunstkamery [Kohau Rongorongo Boards from the Kunstkamera]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 1995.

34. Knorozov Y.V., Albedil M.F., Volchok B.I. Proto-Indica: 1979. Report in the Investigation of the Proto-Indian Texts. Moscow: Nauka, 1981.

35. Schellhas P. Die Entzifferung der Mayahieroglyphen tqn unlosbares Problem? Ethnos. 1945, N 10. Р. 44–53.

36. Thompson J.E.S. A Catalogue of Maya Hieroglyphs. Norman, Oklahoma: University of Oklahoma Press, 1962.

37. Thompson J.E.S. Maya Hieroglyphic Writing: An Introduction. Washington: Carnegie Institution of Washington, 1950.

Comments

No posts found

Write a review
Translate